Петр был на год старше Павла, не самая удачная разница в возрасте между братьями. Если бы они родились с разницей в пять лет, младший мог донашивать вещи старшего – экономия в чистом виде. А так приходилось покупать для них одинаковую одежду и обувь как для близнецов, что удваивало расходы. Это было тем более обременительно, что родились они в начале восьмидесятых в городе Саратове, Петр 12 февраля 1981-го года, а Павел 15 июля 1982-го, и их детство и юность пришлись на одну из самых неблагополучных эпох в истории России – конец 1980-х -1990-е годы.
Последние пять лет существования СССР, как мы теперь знаем, были сплошной чередой экономических диверсий, как внутренних, так и внешних. Руководство страны в братском сотрудничестве с англо-американским капиталом уничтожало великое социалистическое государство. Одним из результатов этого стал тотальный дефицит продуктов, обуви, одежды – практически всего, что требовалось для жизни. Купить было можно все, но только на черном рынке, у спекулянтов, втридорога, а родители Петра и Павла были не богатыми, да и не слишком умными людьми.
Чем думала их мать, Наталья Николаевна, рожая детей с такой разницей в возрасте, непонятно. Об отце можно не говорить вовсе, поскольку от мужчины в этом вопросе ничего не зависит. Женщина беременеет, когда она этого хочет и, как правило, не считает нужным спрашивать мнение мужчины. Тем более что способов для этого хоть отбавляй – от примитивного обмана («сегодня можно в меня») до приема, который называется «капкан» – в момент мужской эякуляции женщина фиксирует лобково-копчиковой мышцей его член во влагалище и для большей верности оплетает мужчину руками и ногами, что есть силы прижимая к себе. Не вырваться! Отцовство неизбежно.
Как известно, неодолимое желание беременности у женщины вызывает гормон прогестерон, который в мужском организме не вырабатывается. Остается предположить, что эндокринная система Натальи Николаевны создала такой избыток этого гормона, что это полностью парализовало ее умственную деятельность.
Достаточно такой вот напичканной прогестероном даме увидеть в витрине магазина плюшевого медведя или целлулоидного пупса, как у нее происходит помутнение рассудка, сопровождаемое приступом эйфории. Расплачиваться за этот взрыв гормонального счастья приходится обоим – женщине по-своему, а мужчине материально.
Спустя двадцать три года Павел шутки ради синтезировал ингибитор прогестерона, намного эффективнее и безопаснее эпостана и почти без побочных эффектов, назвав его «антимом» – мощное оружие мужчины против женщины. Это была одна из его первых самостоятельных работ. Дело оставалось за малым – наладить производство и запустить спасительный препарат в массовую продажу. Тогда мужья могли бы подсыпать его своим женам в питьевой йогурт и наконец-то вздохнуть спокойно, алименты бы им больше не угрожали!
Но, увы, социальное развитие человечества безнадежно отстает от научных достижений и технологического прогресса, в чем и состоит причина всех мировых кризисов, как об этом писал И.В. Сталин в своей гениальной работе «Экономические проблемы социализма в СССР». Именно эта работа сделала Петра в двадцатипятилетнем возрасте убежденным сталинистом.
Отец Петра и Павла, Илларион Антонович, был человеком хотя и неумным, но образованным и порядочным, как принято говорить в России, интеллигентным. Поэтому хотя и донашивал двадцатилетней давности пальто и залатанные рубашки, но братья были хорошо одеты, сыты, ни в чем не нуждались, имели возможность интеллектуально развиваться, пользуясь обширной домашней библиотекой, и учились в одной из лучших школ города. К несчастью для Павла в одной и той же.
Это в тридцать лет разница в возрасте один год – не разница. А в школьные годы это бесконечность, пропасть. Петр был уже семиклассником, а значит, мог гулять и целоваться с одноклассницами, а Павел был для них мелочью, недочеловеком. И ему оставались шестиклассницы, целоваться с которыми было нельзя. Запретный плод сладок? Возможно, но к несъедобным плодам это не относится!
Шестиклассницы не разрешали целовать себя, но даже если какая-нибудь и разрешила бы, или даже все сразу, целоваться с ними было все равно, что целоваться с деревом в школьном саду или с пирожком с творогом, или с ливерной колбасой. Так казалось Павлу. Оставалось только одно – завидовать. И он завидовал брату всю жизнь.
Поэтому и влюбился в его жену.
Или нет? Почему? Ведь он потерял голову, а к тому времени уже вполне умел управлять своими мыслями и эмоциями. Ответ очень прост, как ни странно. Она поразительно изменилась. Когда Петр женился на ней, она была ничем не выдающейся девушкой. Вполне примитивной и глупой, то есть умной, конечно, но с заурядной внешностью. Ей был двадцать один год. Теперь ей было тридцать, и она стала, наконец, женщиной, хотя сама еще не поняла этого. Она расцвела как цветок, готовый к опылению. Ее глаза увеличились, их разрез стал выразительным, овал лица – аристократичным, губы были уже не поджатыми, а раскрылись жадно как лепестки… о Боже! Мы снова сравниваем ее цветком!
Но с чем еще сравнить это возрастное чудо?
Она превратилась в потенциальную сексбогиню, но именно потенциальную, потому что ее умственное развитие все еще значительно отставало от физического и гормональной перестройки организма. И если верно, что жизнью человека и всеми его изменениями управляет карма, то воспитание и социальные шаблоны мешают ему вовремя увидеть и осознать это.
Она стала совсем другой, но по-прежнему относилась к младшему брату мужа с нескрываемой неприязнью.
Петр и Павел были непохожи друг на друга. Петр высокий, стройный, располагающий к общению и физически сильный. У него были широкие плечи, длинные ноги, прямой нос, красиво очерченные губы, выразительные глаза и густые темные волосы. В студенческие годы Петр предпочитал стрижку средней длины, наполовину закрывавшую уши. По окончании института стрижка стала короче, он стал носить очки, но не потому что плохо видел, а потому что они были частью имиджа. Каждая деталь его внешности была отчасти создана природой, отчасти продумана до мелочей. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять, что перед вами успешный, и при этом умный человек, что в России большая редкость.
Павел, напротив, не производил впечатления успешного человека, то есть вообще не производил никакого впечатления. Он был невысокого роста, не худой и не полный, больше о нем сказать было нечего. Его внешность не была отталкивающей, но и привлекательным его женщины не находили. К тому же у него вечно не было денег, он экономил на всем и был постоянно погружен в себя, так что едва замечал окружающих, из-за чего его считали высокомерным и думающим только о себе (вариант – много о себе воображает). Мужчины на это, как правило, не реагируют, но женщин это злит. Поэтому у Павла не было женщин, очень долго, пока он, наконец, не надумал жениться. Петр же напротив, перепробовал их во множестве (что-нибудь до сорока-шестидесяти) и выбрал жену взвешенно и расчетливо.
