Мотор пошумел еще немного и заглох. Нос плавно резал мелкие волны. Ближе к берегу катер постепенно замедлялся, пока не причалил, слегка шаркнув носом и раскидав гальку. Двое мужчин в тяжëлых рабочих лицах подошли к корме и начали вместе тянуть верёвку, уходящую в воду под небольшим углом. Конец явно был неглубоко и вскоре показался узлом на ноге. На второй висел буёк. Двое спрыгнули на берег и, ухватившись за руки и ноги, подняли тело так, чтобы брызги до него не долетали.
Молодой парень в джинсах, кроссовках и тёплой кофте с капюшоном. Лицо посерело и опухло. Оно пустовало без эмоций, а в мутных глазах отражались лучи утреннего солнца. Не совсем ещё яркие, но уже достаточно тëплые, чтобы детишки могли купаться и не мерзнуть. Они уже столпились вокруг одиноко лежащего трупа и с интересом заглядывали в его глазницы. Близко не подходили и не трогали.
Через некоторое время детишки устали смотреть на скучного, неподвижного мертвеца. Он всё так же не изъявлял желания играть с ними и молчал. Мелюзга разбежалась и только одинокие отдыхающие замечали мёртвого, шарахаясь от запаха. Чуть повыше, на набережной в трёхстах метрах от воды, стояли двое людей в полицейской форме. Они разговаривали между собой, наблюдая за телом и вокруг.
– Посмотри, парнишка совсем испугался.
– А чего он там стоит вообще?
– Работает вроде. Либо катера швартует, либо за спасателя.
– А чего мелкий такой?
– Да тут всем… ай! – махнул рукой полицейский. – Ты скажи лучше, что на обед будем?
– Котлетки! С макарошками, нет с…
– Ребята, а долго ещё он тут будет? Может его накрыть хоть? У нас скоро рейс, люди придут на прогулку! – вклинилась женщина с плакатами на груди. На них улыбались люди с удочками, сидя на катере в море и глядя прямо в объектив камеры.
– Пока машина не приедет, ничего нельзя делать, – пожал плечами один из полицейских. – Тем более, к нам человек приехал с другого города. Первое дело тут.
– Что за машина?
– Вот эта.
Двое мужчин в футболках шли по громкому бульвару, набитому ларьками с сувенирами, едой и нарукавниками. Полному людей, идущих навстречу, в сторону моря.
– Есть идеи, Петя? Так же тебя?
– Стёпа. Так меня звать, Константин Владимирович. Я думаю несчастный. Выпил вечером, пошёл на море, упал с камней и утонул.
– Ну, это самое первое. А помимо есть мысли?
– Возможно что убили и в воду кинули. Ну вы видели, у него лоб рассечен. Очень похоже на несчастный.
– Давай на «ты». Мы почти одного возраста.
– Ну как я на «ты» могу, Константин Владимирович? Вы меня и по званию старше и опыта у вас в разы. И с какого города к нам приехали!
– Это приказ. Со мной на «ты». А город что значит? У вас море, у нас река. Вся разница.
– Хорошо. А я Волгу не видел. А ты видел море до этого?
– Бывало.
Звонок запиликал в кармане брюк. Мужчина из другого города достал раскладушку, ответил и сухо слушал. Напарник шёл рядом. Спокойно распинывал мелкие камни, в какой-то момент закурил.
– У нас труп. Утопленник. Возможно криминал. Свидетель ждёт нас.
– Далеко?
– Не знаю. Поехали.
Дорогу заливал дождь. Мягкий, тёплый и долгий. Автомобиль медленно свернул и начал набирать скорость. Прямая закончилась быстро.
Он тут уже долго живёт. Много раз видел горы. А я лишь единожды, с женой. Жаль, в этот раз не получилось её взять. Пусть отдыхает, ей скоро рожать. Перелёт и акклиматизация ей сейчас ни к чему. Но ещё пару недель и я буду дома. Подождёт. И я тоже. А пока вновь посмотрю на горы. Сырые, рослые и откосые. Усеянные мелкими посёлками, аулами и пансионатами. Не одиноко им тут? Каждый год туристы приезжают. Точнее, отдыхающие. Туристы тут не говорят. Только в уничижительном смысле.
– А вы кофе из желудей пили?
– Может "ты"?
– Извини, не привык. Мой отец рассказывал, что во время войны они жарили жёлуди, мололи их и заваривали как кофе.
– Название знаешь?
Закуривая синего самца, начал крутить ручку. Стекло опустилось, образовав щель и капли полетели на тёмные волосы и запястья.
– Нет. Отец называл его «желудиным», – не отрывая взгляд от дороги, проговорил водитель.
– Эрзац-кофе. Немецкий термин.
Стряхнул пепел в узкую щель за стекло. Тот потоками залетел обратно.
– Что ты имел в виду? – оторвав взор, кинул Стёпа. Зло сказал, не понял меня.
– Пил. И хлеб ел из желудей.
Мы молчали. Домой хотелось. Жена одна там, сложно ей. Может, за успехи отпустят раньше. Причина-то имеется. Надо подумать над делом. По первому впечатлению, тут два случая. Оба несчастных. Это нарик, что голову разбил и ныряльщик, который часы в воде увидел и в камнях застрял.
Конечно, может, это спланировано, но мотивов пока не намечается. Месть или выгода какая. Но первый точно не богатый и не влиятельный. Второй, будь таким, уехал бы за границу. А если патриот, то на полуостров. Хотя и местные за побрякушками ныряют. Надо ждать, пока личность определят.
Посыпанная кладка лежала у входа. Стеклянная дверь обклеена рекламой SIM-карт и сухариков. С трещиной до середины, конечно. Колокольчики деревянные на входе. Пол поскрипывает.
– Вы?
– Да, здравствуйте, я… нашла… ну, его…
– Труп? – вылез из небытия водитель, вызвав женские слёзы. Злой взгляд старшего по званию опустил на стул.
– Девушка, я понимаю, что вы переживаете. Вам плохо и нечасто приходится видеть такое. Но сейчас от вас…
– Она воевала – тихо прервала кассир на ухо.
– Но сейчас от вас требуется успокоиться и рассказать нам, что вы видели. Максимально подробно. Знаете ли вы этого человека и при каких обстоятельствах обнаружили труп. – резко оборвавшись и поздно осознав, окончил старший под рёв девушки. Её руки тряслись и непроизвольно дëргались, пока мужчина не обнял дрожащую душу.
Дверь хлопнула с нужной силой, закрывшись приятным уху щелчком. Сигарета в руках Стёпы сделала пируэт в пальцах и повернулась фильтром в мою сторону. Сидения чуть просели, скрипнув металлическими деталями и стихли. Кивнув, взял и подкурил от стационарной зажигалки.
– Браво, маэстро. Вы ловко её в чувство привели. Красиво.
– В следующий раз смотреть буду я.
– А я успокаивать?
– Работать. Поехали.
В прошлом году мы видели дельфина на берегу. Маленький, с шрамом у глаза. Его вынесло в шторм и несколько человек пытались уволочь его. Я не знал, где обитают такие дети. Он уплыл тогда, крича в след. Моя жена была сильно шокирована. Она обнимала меня и плакала. Тогда мы спасли его жизнь.
Мокрый ветер попадал на бумаги. Два жирных круга растушевали чернила по листу. Горячий и свежесваренный в маленькой, под слюду, кружке. Смешиваясь с влагой, он мягко уходил на улицу облачком приятного аромата. Белый, дряхлый фильтр обмяк в пальцах, потонув угольком в стеклянном дне.
– Константин Владимирович, разрешите?
