Когда дождь барабанил по крышам Готтфрида, поместья среди пахотных земель к югу от Капитольского хребта, Зараиде тужилась явить на свет очередного фунга, а её муж, Лорд Вэ Дин сидел на другом этаже у камина со старым соратником, поглаживал внушительную бороду, попивал пшеничный дистиллят и размышлял о нерадивости крестьян, слушая мотивы Йорга Бастарда.
«Почему ты Лорд, Лорд?» – нарушил тишину соратник.
Одёрнувшись от размышлений, Вэ Дин ответил:
«Я получил право оценивать себя в категориях самоуважения в битве при Бадде, ты знаешь.»
«Да, я присутствовал.»
«Вот именно, присутствовал!» – сказал Дин, поставив резной бокал на столик с шахматной докой – «Каковы были твои принципы? Не достойны ни уважения, ни гордости. Ты сперва присутствовал, затем бежал сберегать потроха. Уже не говорю про случай с садом, вверенным тебе Королём, несмотря на твоё позорное поведение. Ты ходил и хвастал, что твой сад благодаря твоим заслугам вдвое больше моего! А наутро торнадо не оставил от него и следа.»
Соратник недовольно замолчал.
«Ободрись, соратник.» – сказал Вэ Дин, погладив бороду и устремив на соратника острый взгляд – «Молчи!.. И слушай, что я тебе скажу. Успешными помещиками так, как ты этого хотел, не становятся. Управление Готтфридом – верхняя ступень ответственности перед Господом Миров. Первая – снискание чести на фронте. Вторая – ответственность за семью. Третья – ответственность за детей. И лишь затем, ответственность перед крестьянами.» – Лорд промочил горло и продолжил – «Не делай своих детей крестьянами и не делай своих крестьян детьми. Что я хочу сказать? Дети ничего тебе не должны и, выращенные в свободе, которую крестьянам можно только купить кровью на поле боя, да усердным трудом на поле пшеницы в течение десятилетий, должны добровольно» – Лорд сделал мечтательную паузу – «воспользоваться преимуществами и независимо снискать честь.
И крестьяне тебе не дети лишь потому, что тебе подотчётны. Относись к ним как к равным, несмотря на то, что мы, конечно, из разных миров. Я с тобой из верхнего, а они – из нижнего. Но канули в небытиё времена Альфреда Одержимого: поистине, в нынешние времена любой из нижнего мира может дерзать прорваться в верхний. Господь вращает колесо истории, и тот, кто сегодня в верхнем мире, завтра может подвинуться, если не пасть в нижний, как это случилось с Одержимым. Это шаги принятия отвественности. Если прыгать через ступени, как ты, юлить и хвастаться, рулить садом, не управляя и собственными помыслами…» – Вэ Дин сделал глубокий вдох, опрокинул бокал – «Поэтому я Лорд, а ты работаешь на меня. Меж тем, мне не даёт покоя, что делать к крестьянами?»
«Наши подопечные, докладываю, дали 60 вейтов пшена, и это только начало сезона…» – отозвался соратник.
«Вот и я о том. Планировали к сегодня 119 вейтов.»
«Ты планировал. Крестьяне были объективны.»
«Крестьяне ослеплены объективностью! Если запланировать 119, то можно получить минимум 88, это общеизвестно. Конечно, награда обещана лишь за 120…»
«Не мотивирует…» – отозвался соратник, плеснув себе дистиллята из стеклянного зелёного пузыря.
Лорд Вэ Дин набрал воздуха в грудь и отвернулся ко пламени.
Размышления тянулись. Соратник молчал, а Дин делал какие-то пометки на рисовой бумаге.
«Призовём эрцелеров!» – наконец обречённо сказал он.
«Поздно…» – выдохнул соратник – «Речь сейчас идёт уже не о мотивации. Это новое учение…»
Меж тем, крики Зараиде стали прерывать музыку Йорга. Лорд отвлёкся. Разродившись, она явила свету луковицу фунга. Зелёную и пульсирующую луковицу положили ей на грудь, и жена Лорда, довольная и отдышавшаяся, уснула.
«Ты про учение этого Ска?»
«Да. Некоторые крестьяне уже научились. Среди них есть балаболы, поднимающие недовольство несовершенством Вселенной… Суть их к претензий сводится к тому, что принцип, как они говорят, цитирую» – соратник достал скомканный листок с каракулями – «„Чтобы Ви давала больше молока и меньше потребляла еды, её надо больше доить и меньше кормить“, так вот,» – сдерживая смешок, продолжил соратник – «этот принцип они требует отменить.»
«Дак ведь нет такого принципа. Крестьяне живут досто…»
Разговор оборвал грохот разбитого стекла. Комнату заполнил огонь. Лорд и соратник едва успели выскочить.
Огонь распространялся.
«Что это?!» – спросил вспотевший Лорд с выпученными глазами.
«Я… Похоже, мы недооценили…»
«Надо спасать семьи!»
Зараиде, луковица фунга, Стелла (жена соратника и акушерка семьи Лорда) в спешке выбежали на задний двор, где кучер приготовил карету, запряжённую виспом.
Заскочив в повозку, фунги покинули полыхающий Готтфрид, оставив его догорать под восторженные крики крестьян.
Вылетев на Центральный Склав, магистральную дорогу Южного Тида, кучер направил виспа на север.
Дорога проходила мимо зелёных полей и Ставинтового Леса. Карета была большой и комфортабельной, сидениья кареты были обиты чёрной кожей когда-то пленных жителей северного Тида, попавших в ловушку, устроенную Флугом на границе. Лорд, луковица и Зараиде расположились по ходу движения, Стелла и соратник – напротив них. Смазанные рессоры превращали поездку по ухабам Центрального Склава в размеренный, но стремительный вояж.
Перед тем, как волнение у всех улеглось, Лорд достал из каретного бара настойку и розлил по рюмкам. Зараиде и Стелла воздержались, а луковице ещё нечем было пить. Мать прижала луковицу ко груди, укутав от посторонних пледом.
«Как так вышло, Флуг?» – спросил Лорд соратника.
«Я и говорю, всё это учение Ска. Никто не предполагал, что так оно всё быстро выйдет из-под контроля.»
