Глава 1
Не знаю, чего там тебе наплели, но все то – брехня. Брешут люди. Откуда им знать, как дело было, ежели их там не было? А я – был! Все своими глазами видел и как есть тебе расскажу.
В пятницу все началось. Нам как раз на заводе получку выдали. Вот не сволочи? Это ж где такое придумано, чтобы в пятницу получку выдавать? Получку надо выдавать в понедельник. Чтобы человек потомился в предвкушении пятницы, настроение нагулял. Экономия, опять же! Не буду же я получку в понедельник пропивать, если понедельник – это не пятница? Я каждую копеечку считать буду, чтобы, как полагается православному человеку, в пятницу посидеть с мужиками, выпить по-человечески.
А ежели в пятницу труженику получку выдать – кто ж ее беречь будет? Да и зачем ее беречь, ежели это – пятница? В пятницу хорошо беленькой пропустить. А что? Имею право! Всю неделю горбатился, а пятница – это святое! Чего хочешь твори, но руки прочь от пятницы!
Бывает, еще пятницу на субботу переносят, когда праздники не к месту случаются. Тут – хоть волком вой. Внутренние-то часы не обманешь, они точно знают, что сегодня – пятница. А по календарю, хотя сегодня и пятница, но пятница будет завтра, в субботу. Стало быть, в воскресенье – суббота, а за ней – понедельник сразу. А должно быть воскресение. Только – хрен тебе, никакого воскресенья там нету, а вместо него – понедельник начинается. Как так жить-то можно, ежели понедельник? Мало того, что путаница сплошная выходит, так и на отдых времени не остается, коли после субботы – понедельник сразу. Не дело это. Ох, не дело.
Будь моя воля – я б вообще запретил эти понедельники. Все равно в понедельниках никакой радости. Пусть, вместо понедельника, будет полувторник. Уже как-то лучше, уже понятно, что пятница поскорее начнется. А саму пятницу на четверг бы перенес, чтобы работы поменьше было. А не так, чтобы вкалываешь-вкалываешь, ждешь себе выходных, а вместо заслуженного отдыху кукиш получаешь. Кабы наоборот было – чтобы два дня работаешь, а потом пять дней отдыхаешь – это я поддерживаю. Кого спроси – все поддержат. Даже те, кто про эту историю тебе набрехал. Потому что нет такого человека, кто бы супротив выходных был, потому что труженик – он всегда труженик, даже в нерабочее время и чем себя занять – всегда найдет!
Так, о чем это я? Ах, да!
Вот и в ту пятницу сообразили мы с мужиками на четверых. Я, Колька со второго цеха, Степан Ильич – ты не знаешь его, он, хоть и с нашнего заводу, но на пенсии давно. И Антоха-покойничек.
Антоха, хоть и малахольный – тощий весь, бледный. Шея – как у быка хвост. Соплей перешибить можно. Но, вроде как, тоже свой человек, нельзя его с собой не брать. Правда, не скидывался с нами никогда. Мы, втроем, по штукарю вносим, а Антоха – хоть бы копейку на общее дело дал! Хрен там! Не дождешься!
Правда, и пьет Антоха немного. Как воробушек, поклюет немного – и уже на ногах не стоит. Ему пробки понюхать хватит. Ильич – совсем другой разговор! Ты не смотри, что старик совсем. Жрет в три горла, а потом еще и жизни учит! Вот что значит – советской закалки человек. Он еще Хрущева живым помнит! Так пить, как Ильич в его возрасте – дай Бог каждому. Здоровья хватит всех нас пережить. И никогда я такого не видел, чтобы Ильич пилюлями или микстурами какими-то лечился. Чуть что – стакан водки с перцем жахнет – и здоров, как стеклышко! На ногах не стоит, матом всех кроет, зато хвори – как не бывало! Потому что народная медицина. Не дураки наши деды были, что водку придумали и перец изобрели, это вы тут только и придумали, как кнопки с телефонов убрать, чтобы честных людей совсем запутать.
Затарились мы, значит, и пошли в гараж мойный. А куда еще нам идтить? Верка еще с прошлого году сказала, что дома возливаться более не позволит. Так и сказала:
– Делай, – говорит, – что хочешь, но чтобы я тебя пьяного не видела!
Стало быть – выпивать разрешила. Лишь бы на глаза не попадался, а так – можно. Я с Веркой и не спорю. Зачем мне это? Рука у нее тяжелая, а как сковороду или скалку возьмет – хоть домой не приходи. Будто я на рюмочку права не имею! Да я всю неделю горбатился и тем самым право не только на рюмочку, а на флакончик целиком, от пробки и до самого донца. И не верь ты тем, кто говорит, что я до упаду напиваюсь. В жизни такого не было! Я ж почему падаю? Оттого что пятница! Умаялся на заводе за неделю, вот от усталости и валюсь с ног, а так – как стеклышко. А как тут с ног не валиться, коли от работы не только кони дохнут, но и трактора – и те ломаются, хоть и железные!
Вот мы и пошли в гараж мойный. Его еще деду на заводе еще при коммунистах дали. Потом обещали машину дать, но машину так и не дали. Потому что машины в дефиците были, а гаражи никаким дефицитом не были. Потому что и гаражей не было. Вместо гаражей кусок земли давали – вот и строй там, чего хочешь. Хочешь – гараж с погребом, а хочешь – гараж без погреба. Так дед с бабкой гараж построили вместе с погребом, потом там огурчики да картошку-моркошку хранили. Как померли – так гараж мне и достался, потому что коммунистов, чтобы гараж им взад вертать, уже не было. А гараж остался. Куда ему деваться, ежели уже построен? Не взад же его, в самом-то деле, разбирать!
Только у меня столько картошки никогда не было, чтобы в гараже хранить, так что я его под рюмочную приспособил. Ильич столик из ящиков сообразил, Колька стульчики из летнего кафе стырил – так и получилось у нас культурное место для приличного обчества. Зимой, правда, холодно, а летом – очень даже приятно, только дивана с телевизором не хватает, чтобы на диване лежать и телевизор смотреть. Были б диван с телевизором – я сюда жить ушел. Чтоб Верка меня под мухой в жизни не видала, а то у меня от ее причитаний дюже бока болят. И голова в шишках.
Сидим мы, значит, выпиваем. Душевно так сидим, особенно после второй бутылки. Ильича развезло – сразу видно. Обычную шарманку свою завел. Как говорится – не буди лихо, пока оно горячо.
– Разве ж это, – говорит, – водка? Горечь сплошная. И одна химия. Вот в мое время, при коммунистах, водка была сладкая, что компот. Ее даже и не закусывал никто, наоборот – еду водкой запивали. Такая вкусная водка была – детям давать можно было. Но ты, Антоха, зря морду воротишь. Пей такую, какая есть, скоро и такой не будет. Потому что все, что в этой жизни делается – все к худшему. Скоро такая водка пойдет, что в рот взять невозможно будет – настолько горькая. И голова не одно утро трещать будет – а прямо до понедельника. Потому что как коммунисты ушли – так и совесть с собой забрали, вот и не осталось ни у кого совести.
Только поздно он все это Тохе сказывал. Малахольный этот вырубился после третьей рюмки. Ну, мы его в сторонку снесли и аккуратненько так в уголок положили. Зачем человеку мешать, если он устал? Пущай отдыхает! Он тогда еще совсем живой был, вот тебе крест. Умаялся только.
