А пойду я не наезженной дорогой,
А дорогой темной, непрямой,
По канавам, по кустам и огородам,
По оврагам, не к себе домой.
Звезды светят, как сквозь пальцы, тусклым светом,
И Луна покрылась пеленой.
Будет время – позабуду я про этот
Бесконечный путь в тиши ночной.
Сквозь деревню, сквозь нестройный лай собачий,
Сквозь проселок, мокрый от дождя.
Получилось это так, а не иначе,
И исправить ничего нельзя.
Виновата ль, что от рощи и до рощи,
Хоронясь от взоров и ушей,
Тихой сапой, ожидая, что чуть позже
Вслед раздастся топот патрулей?..
Может, будут и другие мне дороги,
А пока скрываюсь меж листвы.
Тише мыши проползу по огороду,
Ниже свежескошенной травы.
Все изменилось в одночасье.
Так в отчаянии думала Варя, хрупкая миловидная блондинка с большими голубыми глазами, продираясь сквозь мокрые заросли по гадко хлюпающей жиже и волоча за собой за руку хнычущую трехлетнюю Ирочку.
Еще недавно она и не знала, что трава может так больно ранить ноги. Она была счастливой супругой генерала Затонского, ее дорогого Ромочки, всегда ласкового и внимательного, неизменно хвалившего ее стряпню и в любой момент готового подписать счет из магазина модной обуви. С ним, с маленькой собачкой Шпулькой, с очаровательной дочкой Ирочкой и со свекровью, пожилой интеллигентной дамой, ведущей политику невмешательства в дела супругов, она жила в четырехкомнатной квартире в самом престижном доме города Энска. Мужа она обожала, и все подруги, обремененные разводами и несчастными любовями, завидовали ей. Но даже когда муж долго отсутствовал по военным делам – а такое случалось часто, мелкие конфликты на границах Союза Метагалактики не утихали, – Варя не томилась скукой, а с удовольствием занималась ребенком и любимым делом. Полный материальный и душевный комфорт придавал ей благодушие.
И вдруг умерла свекровь. Совершенно неожиданно, без предварительных болезней и недомоганий. Может, кофе перепила? Особо нежных, дочерних чувств Варя к ней не питала, но смерть живущего рядом человека повергла ее в шок. Двадцатипятилетняя женщина, хоть и жена военного, не привыкла сталкиваться со смертью. Когда она поняла, что свекровь вовсе не заснула за столом, то в течение нескольких минут пребывала в оцепенении. Потом кинулась к телефону. Где бы ни был сейчас Роман, для того и существует штаб, чтобы разыскать его.
Роман Затонский приехал вечером того же дня. Ее нежный, умный и надежный муж.
– Слава богу! – она бросилась ему на шею. – Ромочка, какой кошмар! Я просто не знаю, что делать.
– Здравствуй, Варежка, – ласково сказал он, целуя ее в нос. – Ты звонила в похоронное бюро?
– Нет, милый, я… у меня… я не знаю, все из головы вылетело, – Варя чуть не плакала. Она чувствовала себя глупой и беспомощной и очень расстраивалась из-за этого, пока Роман не обнял ее:
– Не беспокойся, солнышко, я все сделаю. Жаль, не смогу побыть здесь подольше. И так нет мне прощения, что в такой момент оставил без командования армию на Эльдаре. Как бы чертовы ирки не перешли в наступление… Но я не мог не приехать попрощаться с мамой, ты же понимаешь.
– Конечно, дорогой, – Варя вытерла слезы. От мужа привычно пахло одеколоном и дорогими сигаретами, а руки были, как всегда, теплыми и крепкими, и Варя ощутила облегчение. – Я бы тоже так поступила. Ну, давай я помогу тебе переодеться и накормлю. Ты ведь давно не пробовал домашнего.
Как бы Варя ни разнервничалась, она не забывала о том, как ценят военные заботу и вкусную кормежку.
Роман позаботился о том, чтобы все было подготовлено как можно скорее – это стоило ему в полтора раза больше обычного, но Затонские редко считали деньги. Похороны назначили на следующий день. А ранним утром супругов и маленькую Ирочку разбудил грохот выстрелов на улицах. В Энске высадился иррийский десант.
Роман в бессильной ярости сжимал кулаки, стоя у окна и глядя, как ненавистные иррийцы занимают город. Еще вчера война шла на далекой планете Эльдаре, а сегодня проклятые ирки уже на Земле.
– Это десантники Вейру Велда, – процедил Роман. – Он на этом специализируется, сукин кот. Грязный подонок, мерзавец, – он скрипнул зубами.
– Что теперь будет? – прошептала Варя, круглыми глазами смотря из окна на вооруженных чужаков, шагающих по улице.
Роман сумрачно покачал головой.
– К сожалению, мне хорошо известно, как ведут себя захватчики. Эти ублюдки разграбят все, что им приглянется, подожгут все, что горит, а что останется – изгадят…
– А что они сделают с жителями?
Роман состроил гримасу, но отвечать не стал. Сказал другое:
– Собирай ребенка, Варежка. Надо рвать когти из города, пока его не оцепили так, что и мышь не проскользнет. О черт, ну почему именно сейчас со мной нет моей армии?
Варя быстро собрала сумку, одела напуганную Ирочку. Они сбежали по лестнице, не решаясь воспользоваться лифтом.
Взрывы все еще гремели. Дым пожаров смешивался с грозовыми тучами. Роман проверил именной пистолет и сделал жене с ребенком знак: следуйте за мной. Варя невольно залюбовалась им: красавец-мужчина, высокий, статный, черные усы, негенеральская быстрота движений… Возникло странно щемящее чувство, но она отогнала его и последовала за мужем. Ему она доверяла безоговорочно, как и трусившая следом Шпулька.
Они крались пыльными, вонючими переулками. Варя раньше и не представляла, что в Энске может быть так грязно. Шпулька поджимала ноги, обегая лужи, и поглядывала на хозяев с немым укором.
На окраине горели склады. Шоссе было перекрыто.
– Черт! – прорычал Роман. – Кругом полно ирок. Если только пробраться через склад… Варежка, давай вперед.
Варя с опаской посмотрела на пылающее здание, но послушно открыла тяжелую железную дверь, с которой кто-то уже сбил замок. Пахло гарью, но в коридоре огня не было. Она нырнула внутрь, подгоняя Ирочку. Их обогнала Шпулька. Роман шел за ними, тревожно оглядываясь, иногда подсказывал:
– Налево… прямо… Да быстрее, Варежка, милая!
Варе и самой хотелось поскорее выбраться из страшного здания. Было жарко, слышался вой, треск, откуда-то сверху тянуло удушливым дымом. Пламя бушевало совсем рядом. У Вари бешено колотилось сердце. Она уже не верила, что этот адский лабиринт когда-нибудь кончится, когда, распахнув очередную дверь, увидела пыльный асфальт, а наверху – предгрозовое небо. Небо угрожающе дышало мраком, но она обрадовалась ему, как яркому солнышку. Сама не своя, она выскочила наконец на воздух, таща Ирочку.
Сзади оглушительно затрещало. Варя обернулась в ужасе. Потолок коридора, которым они только что бежали, рухнул, рассыпая сноп искр.
– Рома! – истошно завопила Варя.
Раздался взрыв, потом – еще один. Их опалило жаром. Ирочка схватилась за ножку и заревела.
– Ромочка… – прошептала Варя, все еще не веря случившемуся.
