Многие века складывались на Руси традиции милосердия и благотворительности. Бесценный отечественный опыт свидетельствует, что одно из основных качеств русского национального характера – стремление помочь ближнему в беде, оказать содействие и проявить милосердие и сострадательность к нуждающемуся. Это наложило определенный отпечаток на характер социального призрения и меценатства в России. Его своеобразие заключается в том, что наряду с государственной и церковно-монастырской благотворительностью параллельно развивалась благотворительность общественная и частная. Социальная практика, сложившаяся в начале становления российского государства, была не совсем совершенна, но в современных условиях, когда социальная работа приобрела государственный статус, многие ее особенности могут быть использованы в социальном обслуживании населения: государственное законодательство, уставные и программные основы учреждений, источники и способы финансирования, назначение и статус опекунских советов, контроль государства и общества за благотворительными организациями, формы самопомощи и взаимопомощи и многое другое.
Социальная практика того времени складывалась в сложных условиях: недостаточным было финансирование, нескоординированными действия благотворительных организаций, низким уровень профессионализма кадров.
Однако вместе с тем социальная работа в современных условиях не может формироваться без опоры на исторические традиции милосердия и благотворительности в России. Ее становление как особой профессии в начале 90-х гг. XX столетия вызвано не только возросшими потребностями населения в социальной поддержке, но и изменением содержания этих потребностей. В условиях перехода России к рыночным экономическим отношениям, когда резко ухудшилось социальное положение основной части населения, углубился кризис во всех сферах жизнедеятельности, социальная работа приобретает более индивидуализированный характер, обусловленный глубокими личностными интересами в решении социальных проблем.
За прошедший период в России сложились основные направления развития социальной работы, активно внедряются в практику социальные технологии, формируются различные формы и методы социальной защиты различных категорий населения.
I
Социальная помощь в древнейших славянских общинах
Гуманистические национальные традиции славян складывались под влиянием многих факторов, среди которых были их условия жизни и быта.
Для славянских восточных племен характерной особенностью быта являлось прежде всего то, что они вели родовой образ жизни, при котором “… каждый жил со своим родом, отдельно, на своих местах, каждый владел своим родом”[1]. Для наших современников, как справедливо замечал еще выдающийся знаток русской истории С. М. Соловьев, во многом потеряно значение рода. У нас остались лишь в обращении производные от него слова – родня, родство, родственники, да ограниченное понятие семьи. Но предки наши на той, начальной стадии общественного развития не знали семьи, они знали род, который означал для них всю совокупность степеней родства, как самых близких, так и самых отдаленных. Более того, род означал и совокупность родственников, и каждого из них в отдельности. Предки наши, подчеркивал С. М. Соловьев, не понимали никакой внеродовой общественной связи и поэтому употребляли слово “род” и в смысле соотечественника, и в смысле народа[2]. При самых противоречивых взглядах на родовой быт, характеризующих его как господство идиллических родственных взаимосвязей или же предполагающих суровость отношений между отцом и детьми, между родоначальником и родичами, несомненным остается то, что родовой быт и родовые отношения, сущность которых в каждом конкретном случае обусловливались жизнедеятельностью людей, основными видами их занятий, оказывали весомое влияние на утверждение нравственных норм, народных традиций и обычаев, закладывали своеобразный фундамент особенностей национального характера.
Многими археологическими исследованиями установлено, например, что еще с конца I тыс. до н. э. у племен, населяющих районы Припяти и Среднего Приднепровья, т. е. у предков восточных славян – носителей так называемой зарубинецкой культуры, основными занятиями уже были земледелие, скотоводство, ремесленничество. Такой тип мирных занятий постепенно формировал и особый характер взаимоотношений между людьми, нравственные нормы поведения индивидов. Противоположное влияние на этот процесс можно проследить, сопоставив внутриродовые отношения у племен восточных славян с отношениями, бытовавшими, например, у древних германских и других народов, ведущих в те далекие времена преимущественно воинственный образ жизни, у которых в связи с этим господствующим был культ физической силы. По свидетельству С. М. Соловьева, это существенное обстоятельство предопределяло и отношение соплеменников к существам слабым, несчастным. Так, по бытовавшим у этих племен понятиям, отнять жизнь у таких людей считалось подвигом сострадания. Именно поэтому у германцев и литовцев существовала обязанность детей убивать своих престарелых и немощных родителей. “Эти обычаи, – отмечает С. М. Соловьев, – имели место у племен воинственных, которые не терпели среди себя людей лишних, слабых, увечных, не могших оказать помощь на войне, защитить родичей, мстить за их обиды; у племен, живших в стране скудной, стремление предохранить от голодной смерти взрослых заставляло жертвовать младенцами”[3]. Однако у народа относительно более мирного, занимающегося земледелием, живущего в стране обильной, с щедрыми природно-климатическими условиями, такие обычаи не наблюдались. Не встречаются они и в описаниях различными авторами жизни и быта восточных славян. Не находит их наш древний летописец Нестор даже у славян померанских, несмотря на то, что они по своему воинственному характеру и по соседству с германскими и литовскими племенами были более близки к ним. Но даже у этих славян, подчеркивает историк, отношение к престарелым родителям и родственникам было совершенно иным, чем у германцев и литовцев.
Как видим, преимущественное занятие земледелием и скотоводством, свойственное восточным славянам еще на ранней стадии своего развития, имело большое значение для зарождения у них таких черт народного характера, как уравновешенность, незлобливость, отражающих простоту их быта, нравов и обычаев. Об этом говорят и письменные свидетельства западных путешественников древности, побывавших среди славянских племен. Славяне, как отмечает С. М. Соловьев, своею нравственностью производили на них выгодное впечатление, многие из путешественников обращали внимание на то, что между славянами очень редко попадаются злые и лукавые. Все они единогласно превозносили гостеприимство славян, их ласковость к иностранцам, которых усердно провожали из одного места в другое. Конечно, гостеприимство не являлось исключительной чертой лишь славян, оно свойственно и другим народам. У греков, например, замечает С. М. Соловьев, нарушение долга гостеприимства расценивалось как оскорбление высшего божества – Зевса. И все же у славян было свое особое отношение к гостеприимству, основанное на сострадательности к странствующим и путникам вообще, подвергавшим себя неизбежным дорожным трудностям и подстерегающим их при этом опасностям. Эта сострадательность обусловливалась тем, что славяне, более других народов подвергавшиеся враждебным столкновениям и со своими, и с чужими, нападениям и изгнанию, острее ощущали всю тяжесть невзгод, переносимых другими, и испытывали внутреннюю потребность облегчить их, смягчить своим вниманием и заботой о госте, откуда бы он ни пришел.
