1. Чужой мир и мертвый король
Еще три дня назад я была обычной. С обычной профессией, с обычным мужем, с обычной скучной жизнью. Но все простое и привычное закончилось, стоило только умереть. Теперь я королева: у меня новое красивое тело, которое я не люблю, другая жизнь, где меня каждую минуту хотят убить, и новый муж.
Он великий герцог. У него широкие плечи, злые черные глаза и отвратительный характер. Он вспыльчивый, резкий и никогда не меняет своих решений. Он насмешлив, умен, но несдержан. Он ненавидит своих братьев. Больше всего на свете он любит власть и самого себя.
Герцог Ксандр мечтает о короне и готов ради нее на все. Даже на убийство.
Я влюбилась в него, как только увидела.
Но есть одна проблема: его корона – на моей голове.
Началось все безумно. Даже странно, что я тогда сумела сдержаться.
Передо мной лежал покойник.
На высоком мраморном постаменте, по которому шел воздушный узор из переплетенных дубовых листьев. Резьба была очень красивой, но мертвец не давал на ней сосредоточиться. Отвлекал. Ну потому что лежал прямо перед глазами. А я как-то не привыкла к такому зрелищу. Да и на похоронах-то была только пару раз в жизни – и то в толпе, к гробу не подходила.
Покойник был не такой как в кино – благостный и умиротворенный, а просто… мертвый.
Первый порыв заорать перекрыло желание зажать себе нос. Запах свечей, гари и каких-то благовоний мешался с вонью тления.
Я вдохнула и сразу прикрыла лицо ладонью. Ткнулась губами в перстни, которых сроду не носила. Заодно и кричать раздумала.
Иногда сначала нужно оглядеться, а потом уже паниковать, особенно когда-то кто-то рядом уже умер. Вдруг шуметь опасно? Может, этот шумел и поэтому умер?
Внутри, около сердца, уже возник липкий комок страха. Потому что я понятия не имела, где я и почему стою на коленях, рядом с чьим-то телом.
Я по профессии парикмахер, а не медик или полицейский – на трупы смотреть мне не сильно привычно. У парикмахеров стригутся живые. В основном.
А тут мертвец. Стопроцентно настоящий. Не перепутаешь. И одет странно.
Одна из толстых свечей, стоящих у дальнего края постамента, зашипела и погасла, утопив свой фитилек. Тут же к ней подошел кто-то и затеплил ее снова от другого огарка.
Значит, правильно не кричала. Я тут точно не одна. И прежде чем хоть что-то делать, нужно осмотреться. Пока осматривать я могла только то, что прямо передо мной.
Покойник был среднего возраста, вроде сорока еще нет. За собой следил – борода и усы аккуратно подстрижены и подбриты, но делал их явно не профи и плохим инструментом.
Что на голове, не разобрать – прическа прижата тяжелой золотой короной. Основание сплетено из дубовых листьев, а вот зубцы острые как пики. С синими камнями. Каждый камень размером с яйцо, куриное. Может, сапфиры? Я даже не знала, что они бывают такие огромные.
Одежда у покойника была шикарной – на вид дорогая толстая ткань расшита белыми нитями и серебристыми. Тоже дубовые ветви. Нечто вроде плотного жилета без застежек спереди и белая рубашка. На скрещенных на груди руках – кольца. Но почему-то без камней – с пустыми гнездами там, где они раньше стояли.
На плечах атласный бордовый плащ, тоже с золотой вышивкой по краю. Сомнения в том, что вышивка ручная, а нити по-настоящему золотые и серебряные, не возникло.
Под ладонями у мертвого лежал меч – длинный, почти до колен. В ножнах, на них тоже золото, жемчуг и мелкие зеленые камушки, похожие на изумруды. Хоть сейчас в музей или на аукцион Сотбис.
За постаментом, где лежал труп, начиналась ниша. Серая кладка, серые камни и только грубые кованые подставки для двух факелов, которые сейчас не горели.
Все, что я рассмотрела, голову и память включить не помогло. Поняла, что ничего не поняла. Но шевелиться побоялась – так и осталась стоять на коленях перед каменной скамейкой, на которой и лежал этот мертвый король. Потому что ну кем еще он может быть? Только монархом.
Я медленно опустила руки, которые были молитвенно прижаты к груди и перевиты четками из темно-винных гранатовых бусин, прохладных и гладких. Обзор справа и слева мне заслонял накинутый на голову капюшон, и он же помогал прятать лицо от тех, кто стоял позади.
Я осторожно повернула голову.
Потому что когда ты ничего не понимаешь, но чувствуешь, что тебя где-то крупно обманули, то как-то перестаешь торопиться и начинаешь действовать, как кошка на охоте. Если кошка будет спешить, то промахнется, и мышка окажется в желудке у более умной кошки. А здесь есть риск, что саму мурлыку сожрут и породу не спросят.
С другой стороны, мне тридцать пять лет (это я помнила четко), и пора бы уже постичь эту нехитрую науку – шевелить мозгами, прежде чем куда-то нестись.
Слева никого: горели толстые желтые свечи, поставленные прямо на серый пол, и их огоньки трепетали на сквозняке. В слабом свете виднелись колонны – сумрачные и толстые, до самого высокого потолка, и две закрытые двери – массивные, как на входе в мэрию.
Справа – тоже свечи и очертания колонн. Скорее всего, я оказалась в большом зале, темном и громадном.
Осталось понять, кто тут еще есть и почему этот кто-то стоит позади меня. Ощущение неодиночества и острого неприязненного взгляда в спину не покидало.
Я осторожно развернулась, не вставая с колен, якобы поправить полу длинного плаща, который так удачно позволял мне осмотреться. Плащ был тяжелый, из какой-то толстой ткани. Мягкий на ощупь. Черный, без рисунков и вышивки.
Позади действительно стояли. Выше пояса разглядеть не получилось – голову поднять я побоялась, но ног насчитала больше десяти. Сапоги, разные. Из кожи.
Выше штаны и плащи. И шпаги. Или рапиры – вот уж в чем не разбираюсь.И уж точно тут не ролевые игры. На такие настоящий труп не носят.
Люди стояли тихо, не разговаривая, иногда переминались с ноги на ногу, и тогда оружие и металлические шпоры на сапогах звякали.
Видимо, им не показалось странным, что у тела их дорогого покойника сижу я.
Я отвернулась, сжала четки покрепче. Мамочки, куда меня внесло?!
Бусинки послушно заскользили между пальцев. Восемь в одну сторону и двенадцать в другую.
Вид покойника не успокаивал, но он был самым безопасным: вел себя прилично и не мешал думать. Лежал себе, весь празднично одетый, и готовился к последней прогулке. Хотя шут его знает, как тут принято. Может, сейчас позовут некроманта, принесут меня в жертву и все.
Ох, неплохо бы выяснить для начала, где это “тут” находится и как меня сюда забросило.
Я стала медленно, бусина за бусиной, перебирать четки, пытаясь сосредоточиться. И вспомнить. Потому что память проделывала странные кульбиты, словно была цирковой акробаткой: воспоминания мелькали, но зацепиться за них не удавалось.
