При кайзере главной заповедью солдат была преданность Верховному главнокомандующему армией. Во время Первой мировой войны германские войска продолжали сражаться, пока кайзер не покинул армию. И только после этого политики получили некоторое влияние в вооруженных силах.
Весной 1919 года место старой армии заняли «временные оборонительные войска», которые были учреждены в конце войны для защиты и укрепления восточных границ. Кроме того, существовал так называемый «фрайкор» – добровольческий корпус. Вначале никакой верховной власти не было. Ни прусский военный министр, генерал Рейнхардт, ни позже министр обороны Носке не были достаточно сильны, чтобы объединить различные войска. Это стало возможно лишь после Капповского путча, который ясно показал настроения, преобладавшие среди германских солдат. Когда во главе вновь образованной армии рейха стал генерал фон Зект, способности которого в полной мере признали не сразу, он устранил опасность, исходящую от «фрайкор» корпуса, распустив его и применив там, где было нужно, силу; категорически отказался принимать радикально настроенных людей в армию, даже если они представляли ценность как военные. И сверх того, он запретил политику. Его целью было создать армию, свободную от какого бы то ни было политического влияния, не важно – справа или слева. Таким образом, армия рейха стала и оставалась абсолютно надежным инструментом первой Германской республики. Это было продемонстрировано не только во время Мюнхенского путча в 1923 году, но также во время широко известных событий 5-го артиллерийского полка в Ульме в 1930 году, когда несколько молодых офицеров пытались вести нацистскую пропаганду в ответ на запрет политических действий и выступлений. Многочисленные попытки коммунистов повлиять на войска в равной степени оказались безуспешными.
У солдата не было права голоса, и он не был заинтересован ни в каких партиях. Он не имел политических амбиций, и его не касались никакие политические события. Полная изоляция армии от политической жизни народа поощрялась политиками Веймарской республики, ибо это исключало влияние на нее бесчисленных политических партий и ее не могли использовать в качестве инструмента революционной борьбы. Фактически у армии не было связей ни с одной из партий. Исторически доказано, что армия не принимала ни малейшего участия в так называемом «захвате власти» 30 января 1933 года.
Единственное, чему были преданы германские офицеры и солдаты послевоенной армии, – это их отечество, и такое отношение внесло существенный вклад в то, что Германия успешно избежала бедствий, угрожавших ей в течение первых бурных лет после 1918 года. Тем не менее нельзя сказать, что все офицеры 100-тысячной сильной армии были убежденными республиканцами. Несмотря на тот факт, что сердца многих, наиболее зрелых из них, все еще тяготели к монархии, они оставались верными клятве преданности новому государству. Консервативные элементы офицерского корпуса были не самыми плохими защитниками республики.
Между тем в конечном итоге принцип Зекта об аполитичном солдате зашел слишком далеко. Результатом явилось безразличное и даже некритичное отношение к политическим вопросам среди высшего офицерства. Резкая разделительная линия пролегла между военным и политическим секторами, которую не разрешалось переходить солдату; впрочем, у него и не было ни малейшего желания делать это. Но все же то, что было правильно и достойно похвалы при демократической республике, имело непредвиденные и роковые последствия при диктатуре.
Для того чтобы справедливо судить о трагических событиях, которые вскоре последовали, необходимо признать, среди всего прочего, следующее: начиная с 1932 года Германия не только страдала, как весь остальной мир, от серьезного экономического кризиса, но, судя по всему, существовала еще и огромная, вполне реальная угроза коммунизма. Устранение этой опасности главным образом путем быстрой ликвидации безработицы не могло не вызвать у армии сочувствия. Дробь нацистских барабанов также вызывала искренний отклик, как и возвращение старых национальных знамен, красного, белого и черного цветов. Нельзя отрицать, что красный, белый и золотой флаг не был популярен в армии; дискредитация его, годами осуществлявшаяся определенными кругами, не могла не оказывать влияния. Международная политика Гитлера поначалу вылилась в грандиозный успех, который возбудил большие ожидания и безграничное доверие среди народа, особенно потому, что эти успехи не были оплачены кровью. Все это постепенно завоевывало армию и привлекало ее на сторону Гитлера. Солдат ослепила собственная политическая невежественность, и они не смогли рассмотреть сатанинскую сущность характера и поступков диктатора.
