«Сестра»
– Ты мне больше не сестра!
Это были последние слова, которые я сказал своей старшей сестре, когда она уезжала в Америку. В тот день она умерла для меня.
Сестра была старше меня на пять лет, и в детстве эта разница казалась лишь ничего не значащей цифрой – мы вместе играли в машинки, смотрели мультфильмы, гуляли во дворе, убегали от собак… Я никогда не задумывался о том, что она старше меня, и что мои машинки ей не так интересны, как мне, и что постепенно мультфильмы стали для нее смешными, и ей стало хотеться смотреть фильмы, в которых была эта странная любовь. Потом она стала все чаще и чаще появляться дома поздно. Я, конечно, обижался на нее, но это ничего не могло изменить, так как она была взрослой девушкой, а я маленьким мальчишкой. Когда мне было пятнадцать лет, она познакомилась с американцем и через некоторое время сообщила нам, что уезжает с ним в Америку. Вначале родители не хотели ее отпускать, но после того, как познакомились с ее парнем, поняли, что он серьезный, и что его любовь искренняя. Через каких-то десять дней после окончания школы моя сестра собрала все свои вещи и вечером стала прощаться со всеми, так как ее самолет улетал рано утром. В тот вечер я и крикнул последние слова, после которых у меня не стало сестры.
Прошло уже много времени, я работал в газете и вел литературную рубрику, в которой печатал интервью с известными литераторами, автобиографии классиков, а также рассказывал о книжных новинках. Время от времени посредством нашей газеты различные издательства сообщали о конкурсах среди авторов, сроки выходов ожидаемых книг и другую полезную информацию. Несмотря на то, что был знаком со многими издателями и авторами, я все же не решался попросить их издать какую-нибудь из моих книг. Я почему-то боялся, да и написать хотелось что-нибудь такое, чтобы это не было банальным и надоевшим. Моя жизнь казалась мне скучной и надоевшей: работа – дом – работа и так по кругу. На выходных, правда, выезжали куда-нибудь с друзьями, но это было не часто, так как большинство из них были женаты. Я же был свободен, хотя возраст уже был не детский – приближалось тридцатилетие. К созданию семьи все было готово – квартира, не в центре, но большая и уютная, дорогая машина, постоянная работа с приличным окладом и некоторая сумма денег в банке. Но все это не помогало мне найти ту единственную.
О моей сестре почти никто не знал, и все считали, что я был единственным ребенком в семье, так как дома если и стояли семейные фотографии, то там был только я один. Фотографии с сестрой я почти все сжег еще в детстве. Пока были живы родители, сестра старалась поддерживать с ними отношения и даже как-то раз пригласила их к себе; меня тоже приглашала, но я делал вид, что занят. Мои слова о том, что моя родная сестра умерла, заставляли маму плакать. Когда же они умерли, то сестра потеряла их. Отправлять сообщение об их смерти я не стал – кому отправлять, если моя сестра умерла?! Но, скорее всего, она и сама это поняла или узнала через знакомых.
Как сказал один мой знакомый, а также психолог по образованию… нет, даже давний друг, знающий историю о моей сестре – я не мог сойтись с женщинами, так как в каждой видел свою сестру и ее предательство. Возможно, поэтому все попытки моих знакомых познакомить меня с прекрасной и одинокой девушкой заканчивались провалами – девушки чувствовали мое отношение к ним, и не стремились сблизиться со мной. Постепенно я свыкся с мыслью о том, что так и умру одиноким, поэтому на предложения друзей познакомиться на свиданиях в слепую или по Интернету отвечал шуточками и махал рукой.
* * *
Выходные выдались на удивление теплыми, что было неожиданно, ведь недавно шли проливные дожди, и метеослужбы пророчили нам холод и снег. Я встал рано утром: на выходных я в основном всегда спал до обеда, однако на этот раз меня пригласил на день рождения один мой знакомый и попросил заехать за ним, так как у него сломалась машина. Оторвавшись от окна и сладко зевнув, я направился вначале в ванную комнату – принять душ, затем пожарил себе яичницу с колбасой и сыром на завтрак, а после этого стал одеваться в ускоренном темпе, так как немного задержался, и мне уже давно нужно было выезжать. Одевался недолго, это раньше, собираясь на мероприятия, принаряжался у зеркала часами и душился дорогими французскими духами, чтобы мгновенно привлечь к себе внимание и произвести приятное впечатление на одиноких девушек, а сейчас для меня это было в прошлом. Облачившись в черный классический костюм, а также надев черный однотонный свитер поверх белоснежной рубашки и черные дорогие туфли, я выскочил из дома.
Автомобиль мой стоял на стоянке в двух кварталах от дома, так как ближе не было свободных парковочных мест. Пройтись два квартала по такой теплой и солнечной погоде, после почти месяца дождей было приятно для души, так и хотелось улыбаться и петь. Бабушки повылезали из своих квартир и стали опять шептаться насчет меня, так как единственной темной фигурой в подъезде был я – не женат, вечно сижу дома, возвращаюсь домой затемно. Большинство из них чистосердечно считали меня маньяком и не раз сообщали об этом в милицию, когда слышали об очередном убийстве и о том, что правоохранительные органы ждут полезную информацию. Поздоровавшись с ними и насвистывая какую-то песенку, я направился к своему автомобилю, временами перепрыгивая через лужи.
Добравшись до автомобиля и сев в него, я отправился за другом.
Смотря на жизнь друга, я всегда радовался тому, что был не женат. А вот он, когда-то успешный «Казанова», не пропускающий ни одной юбки, самый популярный парень в школе и университете, превратился в семьянина, встречающегося с друзьями раз в год. Человек, побывавший почти в каждой стране мира по причине того, что был летчиком, превратился в преподавателя школы для юных авиаторов. В общем, он стал тем, в кого всегда боялся превратиться.
Теплая погода оживила не только людей, но и пробки, которые снова стали такими, что в них можно было спать, не боясь того, что впереди стоящий автомобиль за ближайший час хотя бы двинется. К счастью, я знал несколько объездных дорог и поехал по ним, поэтому попал всего-навсего в небольшой затор, быстро исчезнувший. К дому друга я подъехал с опозданием минут на десять, а потом еще полчаса ждал их возле дома – его жена долго не могла одеть их немного вредную и капризную тринадцатилетнюю дочь.
– Извини, Вик! – произнес мой друг, открывая дверь и садясь на место переднего пассажира, в то время, когда его семья садилась на заднее сиденье.
– Да, – махнул я рукой, оборачиваясь назад. – Привет, красавица! – поприветствовал я дочку друга.
