Появление прекрасного романа г. Лермонтова вдвойне отрадно: он доставляет публике предмет истинного эстетического наслаждения и уверяет ее, что русская литература еще не умерла, а только спит, как очарованная красавица, уста которой изредка лепечут пленительными грезами. Да, такой роман, как «Герой нашего времени», был бы важным явлением во всякой литературе, а как явление русской литературы он достаточно вознаграждает за все ее произведения, о которых журналы постоянно рассуждают.
Чтобы сказать,
Что их не надобно читать
[1].
«Герой нашего времени» состоит из двух больших повестей и нескольких рассказов, так тесно связанных между собою строгим единством мысли, художественно воспроизведенной, что их нельзя читать отдельно или смотреть на них, как на отдельные произведения. Некоторые из них были напечатаны в «Отечественных записках», именно: «Бэла», «Фаталист» и «Тамань»; но «Княжна Мери», «Максим Максимыч» и предисловие к журналу Печорина, героя романа, в которых становится ясною идея романа, являются еще в первый раз. О таких произведениях, каково г. Лермонтова, должно говорить или много, или ничего, и читатели «Отечественных записок» в шестой книжке этого журнала, то есть 15-го июня, прочтут подробный разбор «Героя нашего времени»[2], а теперь мы скажем только, что отличительные свойства этого создания – художественная полнота и целость, оригинальность и самобытность вымысла, новость красок, благородная простота рассказа и рельефная живопись характеров. Кроме самого героя романа, характеры Максима Максимыча и Грушницкого принадлежат к лучшим созданиям, какими гордится наша литература. Особенное внимание обращает на себя Грушницкий, как лицо, мастерски изображенное, и как, вместе с тем, самый современный тип, представитель тех идеальных фразеров, которые теперь встречаются на каждом шагу. Так как сценою действия избран автором Кавказ, то читатели и найдут в этом романе самое поэтическое и при этом самое верное изображение сей поэтической стороны, так ложно представленной в фразистых описаниях Марлинского. Г-н Лермонтов знаком с Кавказом не понаслышке, любит его со всею страстию поэта и смотрит на него не с экзальтациею, которая видит во всем одну внешность и выражает восторг криком, но с тем сосредоточенным чувством, которое проникает в сущность и глубину предмета, которое владеет своим восторгом и передает его в стройных, гармонических и простых, но типических образах. В стихотворении «Дары Терека» его могучая и роскошная фантазия создала апотеоз Кавказа, дав ему индивидуальную личность, поэтически олицетворив Каспия и Терек; в стихотворении «Памяти А. И. О<доевско>го» он как бы мимоходом намекает на поэтическую внешность Кавказа, не касаясь его внутренней стороны:
Конец ознакомительного фрагмента. Полный текст доступен на www.litres.ru
