1.
– В завершение хочу ещё раз выразить своё восхищение Райнером Шмицем, теорема которого стала завершающей в истории человечества! А теперь, благодаря ему, было построено всем нам уже известное устройство, соорудить которое мы пытались больше десяти лет! С этого дня мы, учёные всего мира, открываем новую эпоху человеческого существования – эпоху времени покорения Вселенной! Мир теперь не будет прежним, это факт! И здесь, в России, силами НМС – Научного Мирового Содружества, мы начнём свой путь в неведомое ранее пространство, мы покорим его, мы – люди Земли! – торжественно окончил свою речь Валерий Михайлович Брюзгальский, в прошлом руководитель Санкт-Петербургского математического исследовательского института.
После речи 67-летнего главы СПМИН, восторженно улыбающегося всем, сидящим в зале, последовали бурные овации: большой зал с высоким и массивным потолком, набитый учёными, научными сотрудниками, академиками и другими людьми научного мира, содрогался от предвкушения, переполняющего здесь каждого, великих событий скорого будущего. Почти сразу очередной совет, отличающийся только тем, что являлся торжественным, начал расходиться. Люди мира науки, перемешавшиеся в этом зале, спешили каждый в свой научный штат, отвечающий за ту или иную область знаний.
Система НМС, несколько десятков лет назад созданная в России, размещалась близ Санкт-Петербурга, западнее его. Она представляла собой огромный механизм современной научной деятельности человека, направленной на решение задач Вселенского масштаба, на поиск рычагов управления Вселенной. Выстроенный комплекс НМС включал в себя многочисленные штаты различных ветвей науки. Площадью более 800 тысяч квадратных метров, внутри он имел соединения со всеми его точками и частями.
Комплекс был выстроен следующим образом: 7 дугообразных или же полукруглых корпусов, будто рёбра, стояли друг за другом, они были одинакового размера, так, что, если собрать их вместе, получилась бы единая широкая дуга, помешали бы этому закрытые переходы по обоим загнутым концам строений, которые тянулись к следующему, да деревья, посаженные между каждым зданием. Переходы были на трёх верхних этажах, поэтому висели над дугообразными въездами для людей, допущенных в НМС. Замыкала композицию круглая площадка, в центре которой, ещё круглее, стоял жилой комплекс для работников штатов. К нему, от последнего здания, так же шли переходы.
Кто-то с удивлением заметил, что число зданий – 7, 7 этажей в каждом из них, даже количество деревьев, посаженных вряд, столько же. С той и с другой стороны окон было крайне мало, всего 14 на этаж – 7 с одной стороны, столько же с другой. Внутри всё освещалось искусственно, потому что свет в достаточном количестве не мог пробраться сквозь небольшие стёкла, так, видимо, было задумано.
Огорожено всё было холодным железным забором. Он стоял ровно, в отличие от комплекса, который диаметром тянулся из угла в угол металлического ограждения. Через определённые расстояния в железо были впаяны пропускные пункты с вооружённой охраной.
Когда семь задач тысячелетия одну за другой начали доказывать гении мира, приезжая в Россию, стало ясно, что именно здесь будет построен центр, сотрудники которого раз и навсегда покончат с гипотезами, напрягавшими умы человека много веков. Семь задач составляли, как выяснили учёные, кольцевую теорему понимания Вселенной, то есть их решение означало соединение Высшего разума с человеком. Теперь, когда последняя, седьмая гипотеза стала теоремой, сложилась картина иного миропонимания, стало ясно, как человек может перевернуть мир. Оставался последний шаг – применив все формулы, составить одну – ту, которой и будут пользоваться учёные, управляя в космическом пространстве сооружённым беспилотным кораблём, чтобы, путём заполнения космических пустот, Вселенная приобрела первоначальный вид. Так люди постигнут тайну Мироздания.
Заседавшие, уверенно зашагавшие каждый в своём направлении, точно знали свою задачу, поэтому, не теряя времени, через несколько минут полностью освободили зал.
Валерий Михайлович Брюзгальский некоторое время оставался в зале. Он вспоминал, как с 23-летнего возраста, как только окончил обучение, посвятил себя науке. От лаборанта до академика и руководителя ведущего института – вот, собственно, вся его жизнь. Обзавестись семьёй так и не успел, редко навещал старушку мать, живущую в городе. Невысокого роста, довольно плотного телосложения, он всегда и везде появлялся первым. Оказывался в самых интересных местах, даже там, где его не должно было быть. «Быстро перемещаешься в пространстве», – шутили над ним коллеги. После строительства НМС, институт, который он возглавлял, перевёл лучших своих сотрудников в содружество, сам же Валерий Михайлович возглавил здесь математический штат.
В «отделе» математики, так просто называли здесь каждый штат науки, работавшем над созданием формулы всемирного управления Вселенной, трудились самые выдающиеся математики планеты. Они сотрудничали с многими штатами, те, в свою очередь, работали с другими. Основным соратником отдела являлся биологический штат или, проще говоря, отдел исследования мозга, (располагались оба штата во 2-ом полукруге от центра), который за последние годы изучил мозг почти совершенно, дойдя до возможности, отключая одни фазы мозга, давая их роль другим, создать человека совершенного, который может, управляя своим мозгом, отказаться от всех созданных им устройств, самостоятельно заменяя их. Изучение дошло и до бессмертия, конечно, не в широком смысле этого слова, но, в коей-то мере, до организации человеком собственной жизни. Отдел исследования мозга, возглавляемый Надеждой Игнатьевной Березной, начал сотрудничество с отделом математики, когда, при эксперименте над центральной железой человеческого мозга, были обнаружены магнитные сигналы, связывающие мозг человека с физическим миром. А математика, созданная разумом человека, как известно, соответствует свойствам этого мира. Последнее время группа исследователей мозга ставила эксперименты над лимбической системой, отвечающей за чувства и эмоции человека, они стремились способы самосовершенствования людей.
Валерий Михайлович смотрел в небольшое рядом с кафедрой окно, оно являлось единственным в этом зале. Его мысли были далеко отсюда: он думал о мире, который вот-вот изменят, повернут в другом направлении они, учёные, внутри он был горд, что тоже приложил к этому немалые усилия. За окном был внутренний двор НМС, замощённый серой брусчаткой, в центре которой вряд стояли семь рябин, посаженных при строительстве комплекса. За ними виднелся следующий штат, во дворе которого так же стояли рябины. Деревья, одиноко шелестящие пожухлыми, начинавшими сохнуть, жёлтыми листьями, цеплялись друг за друга ветвями, как будто последний раз видели это небо, и, боясь потерять его, обнимались, чтобы было не так страшно.
