Скорее всего, наша жизнь была бы совсем неинтересной, не найдись в ней место игре. Бесцветные лица, бесцветные дни и годы и бесконечная продолжительность всегда одинаковых, с редкой вариацией событий. Каждый человек, приходящий в этот мир, обладает обязательным талантом, дающимся ему от рождения. Он – художник, способный раскрашивать свою реальность в угодный ему цвет. Лишь под искаженным углом зрения мы можем различить сокровища собственной души, убедив себя в существовании испытываемых чувств. Наш жизненный опыт тем ярче, чем ярче краски в палитре воображения. Привычные пейзажи, дома, улицы, встречные, где-то, когда-то знакомые люди, всё чудесным образом преображается, как только мы начинаем пользоваться врождённым талантом. Игра! Самообман? Нет, – образ жизни. Жизни, которую выдумываешь заново, вопреки её философскому равнодушию.
Эта книга о том, что можно захотеть увидеть сквозь нагромождения современности, присущие ей правила и законы, сквозь всё то напускное, напрасное, за что подчас мы так отчаянно боремся и, проиграв, опускаемся ниже дозволенного, вешая себе на спину ярлык «неудачник». Что можно увидеть… или всё-таки – вообразить? Решать читателю.
Мифотворчество свойственно людям, не богам. Впрочем, мир так давно живёт в одиночестве, стоя лицом к миллиардам точно таких же лиц, что мнить или сравнивать себя с создателем вошло у него в привычку. Нельзя же просто встать в этот огромный ряд и крикнуть, к примеру: «Я один из 12 081 985… Занимайте за мной!» Это уж слишком! А потому человек выходит из ряда, бросает табличку со своим номером и начинает воображать. Тут и происходит самое интересное. Люди – все разные, и потому, что вообразит о себе отдельный индивид, отрёкшийся от своего номера, предсказать невозможно: у каждого стоящего в длинной очереди рождённых – свой вариант. Вариант мифа о собственной жизни.
Предисловие
(Разговор автора с читателем)
Читатель:
Рисуете?
Автор:
Обычно – словом, но случаем – карандашом.
Покоя не даёт один мне образ.
Его рисую я,
Его чертами наделить стремлюсь.
Читатель:
Кто ж он?
Герой, должно быть, вашей книги?
Хотя б намеком осветили, иль именем, быть может, нарекли?
Автор:
Эль – имя гордости моей.
Эль – имя моей тайны,
Желания молитвенных ночей.
Теперь довольно вам?
Читатель:
Вы предлагать замки взялись, которым нет ключей…
Откройтесь до конца, каков собой злодей?
Автор:
Злодей?
Кто вам позволил так его сквернить
Земным надменным поруганьем?
С чего решили вы героя очернить? Того не следовало из названья!
Читатель:
Яд критики течёт из знаний.
Не бойтесь, я вас им не отравлю.
Автор:
По-вашему, я за попытку опасаться стану?
Я вас уже за то, что вы меня хотите прочитать, люблю.
От критики спасенья нет,
А защищаются лишь те, кто слабы.
Читатель:
От ревности своей вы, видно, защищаться стали.
Автор:
От ревности к кому?
Вы разберитесь, что к чему!
И кто из нас – с пробитым сердцем.
Зеркальным отражением проекций
Не приписать ко свету тьму!
Читатель:
Одно другому что же, не к лицу? Да я и не посмел бы…
Автор:
Читатель мой,
Преступную любовь творца к творенью своему
Ты разглядеть во мне сумел, я разумею?
Читатель:
Оставим.
Автор:
Нет, позвольте.
Да, я люблю.
И отчего же не любить глаза, душа, в которых плещется едва ли?
Загадку? Этот омут счастья? Огонь?
Читатель:
Так вот каков герой,
Черты которого вы от меня скрывали!
В огне вы совершенство отыскали?
Спешу вас разуверить, автор мой!
Огонь —
Он к жизни холоден и к смерти равнодушен.
Страстям земным он аналогией является простой,
И только.
Но ведь это скучно.
Автор:
Читатель, брось, не будь лукав.
Ты голос его тронь, ты вслушайся в огонь!
Читатель:
Едва ли между строк есть аудиолента…
Автор:
Не сложно отыскать!
В звучанье этом,
В одном сплетении усилия с дыханьем
Приют найдет игра и сон.
Читатель:
Но ведь – не жизнь.
Я догадался!
Он – миф, обманутый в своём существованьи!
Автор:
А я – его напрасное дыханье…
Ты прозорлив, читатель мой.
Читатель:
Вам хочется блуждать по зазеркальям
И за собой других водить, дразня непониманьем!
И под угрозою изгнанья, наверное, уж к пониманью принудить.
Автор:
Как расписали!
Дать в руки Ариадны нить хочу лишь.
А в лабиринте как-нибудь уж сами!
Читатель:
Я не уверен в том, что сил достанет…
Автор:
О, вы, читатели мои,
К вам призываю:
Не палачи,
Разумны, сдержанны, строги,
Но вам рубить с плеча да не пристало!
Читатель:
Не обобщайте:
«Я» – не «вы».
Из множеств «вы» лишь я один в стихах и восхищаюсь вами,
Но много знаю тех, кто уж рубил!
Автор:
Всего один?
Читатель:
Увы.
Автор:
В том вашей нет вины.
Ведь, право, и не прочитаешь, враз не увлёкшись вымыслом моим.
Хоть боязно и сознавать в портрете нарисованного им,
Холста перечеркнуть меня уж не заставить.
Читатель:
Зачем же страхи вы свои признали?
Бесценной одарённости простителен обман.
Автор:
Не верно:
У одарённости всегда имеется цена,
И та, как правило, стоит в начале.
Обман же свойственен, скорее, вам.
Читатель:
А вам?
Автор:
А мне – самообман.
Читатель:
И это ли не гениально!
Вы разыгрались!
Теперь лишь зрителей задействовать осталось.
Свет меркнет, занавес неслышно сцену обнажает.
Автор:
Что ж, – за прекрасное начало.
Читатель:
Однако за терпение своё я опасаюсь:
Такие страсти, на земле, на небе,
Вы льёте краски, зная о сюжете.
Вам пять сезонов, как пять вздохов, —
Подпись слева.
Но у читателя ведь нервы,
Делу – время!
Как долго ждать нам заключительных пересечений?
Развязка скоро ль?
Скоро ль объяснение значений?
Автор:
Нам?
Вот вы и в сборный образ стали попадать!
Развязка?
Развязка – скорбный труд!
Читатель:
Однако, ждать её?
Автор:
К концу, я разумею.
