Предлагаем вниманию читателей интервью с Владиславом Бугерой – автором нескольких научных книг и ряда научных и научно-популярных публикаций, доцентом кафедры философии гуманитарного факультета Уфимского государственного нефтяного технического университета. 27 февраля с. г. В. Бугера защитил на философском факультете Московского государственного университета им. М. В. Ломоносова докторскую диссертацию «Отношения собственности и управления как необходимые формы человеческой деятельности». Защита проходила бурно; диссертация вызвала жаркие споры среди ряда ведущих московских философов, присутствовавших на защите. Вопросы, заданные нами ученому, как раз и касаются тех его концепций и выводов, которые своей остротой и актуальностью вызвали наиболее бурную и неоднозначную реакцию столичного философского сообщества.
– Владислав Евгеньевич, в своем фундаментальном исследовании «Сущность человека», вышедшем в издательстве Российской Академии наук «Наука» год тому назад, Вы ни много ни мало утверждаете, что социализм как реальное явление никогда не существовал ни в одной из стран так называемого «социалистического лагеря», как не существует и сегодня – в остатках «былой социалистической роскоши».
– Да, действительно, это так. Ложь о «социализме в СССР» – это был великий блеф XX века.
– Чем Вы обосновываете данный тезис?
– Прежде всего, необходимо разобраться с определениями. Чем отличаются друг от друга разные типы общества? Одни из них находятся на разных уровнях развития производительных сил, другие могут сосуществовать на одном – но при этом каждому типу присуща своя комбинация отношений управления и собственности.
Существуют три основных типа отношений управления: отношения индивидуального управления, когда индивид сам управляет своей деятельностью независимо от других индивидов (членов группы); отношения коллективного управления, при которых члены коллектива принимают совместные решения и равноправны в своих действиях (на основе сотрудничества и взаимопомощи); отношения авторитарного управления – при этом способе управления члены группы делятся на начальников и подчиненных, и первые манипулируют вторыми.
Так и с отношениями собственности: бывает собственность индивидуальная (владение как самим собой, так и некоторыми объектами в своей деятельности), коллективная (коллектив как единый собственник всех членов группы и принадлежащих ему объектов), авторитарная (где подчиненные, их труд и все объекты, вовлекаемые в трудовую деятельность, являются собственностью руководителя, или группы руководителей – в разных долях).
– И как эта классификация соотносится с общепринятыми в той же маркистско-ленинской политэкономии дефинициями собственности?
– А никак. Точнее говоря, часть терминов является синонимами выделяемых нами типов собственности, другая же часть просто излишня, а то и ненаучна, то есть не имеет никакой эвристической, познавательной ценности.
Взять такие понятия, как частная, групповая и общественная собственность. Согласно нашей классификации и терминологии, частная (как и личная) собственность есть не что иное, как индивидуальная собственность отдельных граждан. Групповая собственность – слишком размытое понятие, непонятно, о чем конкретно идет речь – об авторитарной собственности в группе, или о коллективной собственности, принадлежащей всему коллективу, всем его членам на равных правах? Что касается общественной собственности, то тут вопрос посложнее. То, как определяют этот термин Маркс и Ленин, никак не вяжется с употреблением его большинством представителей общественных наук советского и постсоветского периодов. Если передать изначальное понимание революционными социалистами слова «общественная собственность» в терминах нашей классификации отношений собственности, то окажется, что оно означает отношения коллективной собственности, которые преобладают внутри всего общества, взятого в целом. То есть все производительные силы, средства производства на равных принадлежат и используются, а значит, управляются всеми членами данного общества. Тот же необходимый минимум руководителей, без которых попросту не обойтись, жестко и плотно контролируется подчиненными (и уж тем более этих руководителей могут в любой момент сместить – по решению коллектива).
Отсюда мы можем заключить: реальный социализм, как общественно-экономический строй, основанный на общественно-коллективном способе управления и общественном типе собственности, ни в СССР, ни в других странах «соцлагеря», увы, не имел место быть.
– А как же быть с аргументами Ваших оппонентов? Они по определению ложны?
– Эти аргументы просто-напросто, в силу их заезженности и банальности, давно уже превратились в истину в последней инстанции, в некие догмы, по поводу которых не принято критически рефлексировать. Что обычно говорят апологеты «советского социализма»? Да просто постулируют: дескать, во-первых, в Советском Союзе существовала общественная, общенародная – социалистическая – собственность в форме государственной и колхозно-кооперативной (плюс личная собственность граждан), а во-вторых, государством управляли трудящиеся, весь трудовой народ посредством избранных им руководителей. Но на самом деле такой тип собственности, какой существовал в СССР и других странах, есть не что иное, как авторитарные отношения собственности, когда многочисленными группами трудящихся управляли не сами трудящиеся, а их не менее многочисленные начальники – от мала до велика. Самым главным собственником при этом оставалось государство в лице высших госчиновников – партийных и правительственных. Это был авторитарный тип управления и собственности, как и во всяком другом эксплуататорском классовом обществе.
– То есть, Вы считаете, что власть в нашей бывшей социалистической державе реально принадлежала не трудящимся, а авторитарным руководителям, фактически ставшим аналогом капиталистов, буржуа, и собственность в большей степени принадлежала им, то есть они ею пользовались и управляли, а вовсе не трудовой народ, простые граждане СССР?
– А вот это – вовсе не мое особое мнение, а просто факт. Ибо, действительно, нет никакой принципиальной разницы между госчиновником, капиталистом-собственником и управляющим топ-менеджером – и тот, и другой, и третий имеют в своих руках все реальные рычаги управления, а значит, и собственности. Разница между ними лишь в доле этой собственности, в том проценте ее, которым они владеют.
