Мир безвозвратно изменился. Большая война и последовавшая за ней эпидемия разрушили города и страны. Границ не осталось. Темное время. Поколение тех, кто помнил цивилизацию пытались сохранить ее знания. Не смогли. Их дети еще умели читать, внуки уже нет. И все же несколько поселений объединяются вокруг центра, где когда-то была исследовательская лаборатория. Дети и внуки настоящих ученых могут немногое. Но они запустили электростанцию, добывают уголь в недрах горы, заново обретают энергию пара. Так вырос Город.
Вокруг города – пустоши – бесконечные пространства, изуродованные войной. Здесь кочуют племена Диких. Мутации и жестокость, кровь и предательство – это все, что ты найдешь в пустошах. И еще Орда. Она уже близко. Слышишь?
Мальчик открыл глаза. Он еще не чувствует боль, только горечь во рту и страх. Но боль уже рядом, она неизбежна. Мальчик пытается подняться. Гравий скрипит под ним, правая рука подламывается, бессильное тело сползает по насыпи вместе с острыми камнями. Мальчик протяжно стонет. Боль, наконец, пришла. И с ней вернулась память.
Источником боли оказалась правая рука. Взрослый грубый бушлат почернел на плече, боль гнездилась именно там, где торчал арбалетный болт. Его почти не видно, всего пара дюймов черного оперения. Как болт смог отыскать в огромном рукаве отцовского бушлата тонкое мальчишеское плечо непонятно. Но смог, отыскал и впился железной хваткой. Арбалетные стрелы называли болтами. Мальчик не знал почему. Настоящие болты совсем не похожи на стрелы. Он знал это, потому что уже год жил и работал в шахте. И каждый день проходил по маршрут вагонетки, проверяя устойчивость опор, осматривая рельсы и подтягивая ключом с длинной рукоятью ослабевшие соединения. Мальчик знал про болты. И про рельсы. Это была его работа. Вниз, туда, где вырубали уголь, его, конечно, не пускался. Там, в темном чреве горы работали взрослые. Осужденные. Как его отец. Уголь отправлялся в Город. Чтобы в Городе было тепло и светло. Через год они с отцом вернутся туда. Им тоже будет тепло и светло. Если отец выйдет сегодня из шахты…
Час назад случилась авария. Обрывы линии электропередач бывали нередко, но с таким, как сегодня, мальчик столкнулся впервые. Электричество пропало в тот момент, когда вагонетка, наполненная углем, преодолевала самый крутой участок подъема, с поворотом. Мальчик услышал грохот, с которым она сорвалась с троса и покатилась назад. Туда, где бригада горняков поднималась к солнечному свету. Мальчик побежал вниз, освещая себе дорогу керосиновой лампой. Выход был завален. Из под завала он слышал стоны и крики о помощи. Некоторые опоры туннеля подломились. Большая беда случилась именно в тот момент, когда наверху не осталось никого, кроме мальчика. Мальчик растерялся.
Помощь нужна немедленно. Он хорошо это понимал. Не было никакой связи с Городом. Значит, нужно выталкивать из тупика дрезину и ехать за помощью. Конечно, это запрещено. Даже взрослым запрещено выводить дрезину на путь без разрешения диспетчера из Города. Но там отец… И мальчик принял решение, а дальше делал все, не задумываясь.
Тяжелая рукоять дрезины не поддавалась. Мальчик помнил: не хватает сил – используй рычаг. Помогло. Дрезина сдвинулась. Дальше проще. Главное, успеть. Стоны и голоса из тоннеля он старался не вспоминать. Потому что среди них он отчетливо слышал голос отца.
На спуске с холма дрезина разогналась, ветер свистел в ушах. Мальчик закутался в отцовский бушлат, и все равно было холодно. Город уже близко. Как затормозить, мальчик представлял себе плохо, но там, в Городе, разберутся. Увидят и разберутся. Так думал мальчик. А потом был сильный удар в плечо. Его качнуло так сильно, что капюшон сорвался с головы, и светлые его волосы подхватил ветер. Ему показалось, что дрезина переворачивается, и небо падает на него, но это он падал, а дрезина рвалась вперед, в Город. А потом земля бросилась ему навстречу и ударила в лицо, в грудь, вышибая дыхание и закручивая по насыпи…
Мальчик приподнялся на левой руке. Весь ободранный и оглушенный. Дрезины уже не было видно. Только стихающий перестук железных колес.
– Смотри, Лысый, щенок то жив, ворочается. Добьешь?
Голоса сзади, неожиданно громко ворвались в ватную тишину мальчика.
– Тебе надо, вот и добей, – голос раздался совсем близко.
Мимо мальчика пробежали ноги. В тяжелых солдатских ботинках и стянутой веревками рвани. Много ног. Это были дикие.
– Малец разогнал дрезину, не успеем! – кто-то, тяжело дыша, подгонял бегущих.
Они спешили вдоль насыпи и по шпалам, скользили по щебню и траве, ругались. Бежали к тому месту, где дрезина могла встретиться с поездом, идущим на шахту. К составу с ремонтной бригадой. Они хотели перехватить его.
А потом мальчик услышал быстрые шаги, и шорох гравия за спиной. Страшный удар сзади в затылок. Сознание погасло, как пламя свечи под черными пальцами шахтера.
– Попал! Нормально попал, да?
– Тупой, ты, Моль, хоть и меткий.
– Сам тупой, Лысый. Болт достанешь?
– Некогда копаться. На обратном пути.
Но мальчик этих разговоров не слышал. Удар тяжелого ботинка в затылок мог убить и взрослого мужчину.
Глава 2. У восточных ворот
– После войны не наступит никогда. Такого времени не было и не будет. Может ли трава расти и не расти? Может ли ветер перестать? Знаешь ли ты, что стало с ветром, который перестал? Его нет.
Он кричал хриплым сорванным голосом у городских ворот. Он совсем не был похож на нищих попрошаек, что по воскресеньям собираются на ступенях собора. Когда проходившая мимо женщина бросила к его ногам мелочь, он мгновенно поднял деньги и крикнул ей:
– Стой, женщина! Тебе не хватит этого вечером. Вернись и возьми.
– После войны не наступит. Для вас не наступит, потому что вас не будет. Война сожрет вас, разгрызет ваши кости, как голодная бешеная сука.
Старик в черном рваном плаще стоял, опираясь на посох-костыль и кричал всем, кто шел в Город или выходил из него. Старика обходили, не глядя, как препятствие на дороге. А он грязный, в лохмотьях, хрипел, заглядывал в глаза, как будто искал что-то в лицах этих усталых людей, спешивших по своим делам.
– Бегите! Иначе ветер с пустошей развеет вас, разнесет пылью, пеплом. Бегите! Грядет Бог, который не знает вас и не захочет вас знать. Кто вы? Пыль. Попал…
Из будки у ворот, где прятался от солнца патруль, выбрались двое солдат. В черной форме Корпуса, но без шлемов. Жарко. Солдаты подошли к проповеднику. Он, не обращая на них внимания, все кричал о войне.
– Что расшумелся, старик. Заткнись и убирайся отсюда, – молодой высокий солдат обращался к проповеднику, но тот даже не повернулся, как будто не слышал.
