Программа защиты свидетелей
В Испании Камышу не повезло. Он обосновался на побережье и первую неделю кайфовал в Малаге, с двумя телохранителями, нежась на солнце, попивая коктейли и знакомясь со знойными испанками. Три дня они не вылезали из бассейна, не просыхали от Сангрии, упиваясь литрами этой не крепкой «бодяги», и развлекались в номере с тремя черноволосыми сучками. Испанки были горячими и умелыми в постели. «Братва» была в приподнятом настроении, но в четверг в гостиницу явился гладко выбритый Камыш и скомандовал бойцам собираться. Похмельный Коля приподнял тяжелую голову от подушки и спросил:
– Шеф, что за спешка? Куда идем?
Камыш раздраженно закричал:
– Поднимайтесь, дебилы! Мы сюда не только отдыхать приехали, но и дела делать! «Капуста» скоро кончится, мы, что будем делать?! Бутылки сдавать?! – показал на гору винных бутылок главарь и начал повязывать темно – зеленый галстук на толстой шее.
Бойцы нехотя поднялись и начали приводить себя в порядок. Когда они сели в такси, Камыш начал рассказывать план дальнейших действий:
– Я тут перетер с местными. Короче, едем в ресторан возле рынка! Там грузинские авторитеты сидят, нужно с ними работать! Другого варианта нет! Сидите, молча, я буду говорить! А вы «башнями» кивайте и все!
В ресторане царил полумрак, мощная сплит – система охлаждала воздух, не давая трем грузинским ворам покрыться липким потом под окном. Возле сцены сидел Гога Сванский, в белой майке, синих шортах и черных очках. Рядом потягивал через трубочку вишневый сок Гера Гурлава, тощий, с собранными в пучок волосами и безумным взглядом кокаиниста. Чуть дальше расположился главный координатор грузинской мафии в Испании – Васо Бишидзе, по прозвищу Бешенный. Все кто знал, как он расправился с непокорными боссами испанской мафии в две тысячи девятом году, не рисковали смотреть ему в глаза дольше пяти секунд. Именно из-за пристального взгляда, он воткнул вилку в глаз испанскому крестному отцу – Хуану Карлосу Гомесу. А на следующий день и остальные члены испанской преступной группировки были уничтожены в штаб – квартире возле рынка. Власть над испанскими курортами перешла в руки Бешенному. Через него решались все финансовые вопросы и распределение сфер влияния. По предварительным подсчетам его группировка насчитывала до двухсот бойцов. Ядро группировки состояло преимущественно из грузин. Бойцами были абхазы и курды. Но он не гнушался и русских, тем более их можно было использовать в темную, чтобы не подставлять своих земляков под пули. Вчера на побережье объявились трое: Камыш и двое «отморозков» с ним, имен которых он не знал. В принципе он и не хотел их знать. Они были обычным «мясом». Он слышал, что «смотрящий» за Краснодаром – дядя Слава, поставил на них «минус», но ему было плевать. Для него авторитетом был только он сам, поэтому эту троицу можно будет использовать в своих целях. Камыш сел напротив Бешенного, поздоровался, и сказал:
– Я Камыш! Это Коля, а это Шаман! Нам нужна работа! У тебя есть место?
Тяжелый взгляд черных как бездна глаз осмотрел двух здоровых «быков» и остановился на их главаре:
– Работа есть! А что вы умеете делать?
Гера высыпал на большой палец белый порошок из пластикового пакетика и втянул правой ноздрей. Глаза заблестели, он вытер орлиный клюв ладонью, и нахально уставился на чужаков. Гога сжимал под столом «ТТ», он был готов в любой момент выдернуть руку и положить незваных гостей. Но пока такая команда не поступила, он спокойно рассматривал вошедшую молодую пару, смеющуюся у бара. На девушке было легкое желтое платьице, открывающее длинные ноги, парень был полным очкариком в гавайской пестрой рубашке. Они производили впечатление полных лохов, поэтому сидящие за столиком бандиты ничего не заподозрили.
– Мы все умеем! Если надо будет убрать тех, кто тебе мешает – мы готовы! – твердо отчеканил Камыш и сжал челюсти.
Из его уст чуть не вырвалось про то, как они разобрались с армянским «паханом» в Краснодаре, но им это не зачем знать. Поэтому он промолчал, и стал ждать решения могущественного Васо. Но тут, девушка выхватила из сумочки пистолет и направила на столик, за которым расположились преступные авторитеты. Ее лоховатый спутник последовал ее примеру:
– Руки вверх!!! Вы арестованы!!! – на испанском языке закричала офицер полиции, и направила ствол на Бешенного.
Нервы Гоги Сванского не выдержали, и палец автоматически дернулся два раза:
– Бум… Бум… грохнул как из пушки пистолет под столом.
У Шамана из живота брызнула кровь, вторая пуля пробила Коле грудь и стокилограммовая туша опрокинулась назад вместе со стулом.
Перепуганный Камыш упал на пол и закрыл голову руками.
Бах… Бах… Бах… несколько пуль изрешетили Гогу.
В ресторан ворвался испанский спецназ в бронежилетах и пуленепробиваемых шлемах, с автоматами наперевес:
– На пол все, живо!!! Полиция!!!
Бешенный и Гурлава не стали испытывать судьбу и покорно попадали на пол. На задержание особо опасных преступников ушло всего две минуты. Камыша поместили в местное отделение полиции, допросили, пробили по базам Интерпола и международного розыска и отправили запрос в МВД России, с просьбой вернуть на родину российского бандита. Дожидаясь российских правоохранителей в Испании, он проклинал тот день, когда решил связаться с местными авторитетами.
По прибытии в Краснодар следователь по особо важным делам Родионов объяснил ему всю перспективу дальнейшей его жизни за решеткой. Перспектива вырисовывалась не веселая. На зоне ему грозила смерть от рук уголовников, которые беспрекословно слушали короля преступного мира – дядю Славу. Но был и еще один шанс сохранить жизнь. Единственный шанс! Дать показания против «смотрящего», начать сотрудничество с полицией и тогда прожить в отдельной камере в хороших условиях весь срок. Родионов обещал программу «защиты свидетелей». Нужно было только дать показания против держателя «общака». Другого выхода не было. На допросе он все подробно описал. Когда вора в законе вызовут на очную ставку, он должен будет все подтвердить. И тогда поедет дядя Слава на север, лес валить! До очной ставки осталось два дня. Его перевезут в отделение по Центральному округу, в обед. Все это время Камыш сидел в отдельной камере СИЗО, и думал о своей дальнейшей судьбе. Мысли его были не веселыми.
