Ноги увязали в снегу, на губах, так и не прозвучав, застывали ругательства. Благородная леди, пусть и одетая, как оборванка, не может себе позволить так выражаться. Даже если очень хочется.
– Ай! Чтоб тебе! – несколько нелестных эпитетов о камне, что попал под ногу и стал причиной падения, я все же сдержать не смогла. Снег забился в рукава, чулки на коленях тут же стали промокать. Сыпанул за голенище сапог, скоро в них станет противно хлюпать, а еще мокрая обувь изрядно натирает.
Встать с колен я сразу не смогла. Только со стоном отчаяния перевернулась, сев в снег. Юбки были плотными и в несколько слоев, так что быстро промокнуть не должны. В любом случае у меня есть несколько мгновений, чтобы прийти в себя.
Со всех сторон высились горы. Их острые пики врезались в небо, стараясь проткнуть серое полотно над головой. Красивые и словно бы прозрачные, будто кто-то вытесал их из хрусталя, прежде чем воткнуть в поверхность земли и присыпать снегом. А внизу, почти неразличим, стоял город. И угораздило же меня сюда забраться. От высоты вдруг почему-то закружилась голова, хотя я почти и не видела крыш домов, только снег и узкую полоску моих следов, было немного страшно.
– Ну, и вот зачем? – серое небо в этих местах и без того выглядело темнее снега вокруг, а сегодня и вовсе давило на голову свинцовым диском. И под этим гнетом, от внезапно навалившейся усталости я едва не рыдала от жалости к себе.
А все почему? Да оттого, что маман хотела лучшего! А лучшее, как говорят, враг хорошего. Потому поднимайся, Виола, и ползи дальше, пока не промокла окончательно. Если верить рассказам городских матрон, то только так мне теперь и суждено выйти замуж. Потому как свахи все возможное уже сделали. И маман…
Позволив себе минутку нытья, я решительно откинула прочь непрошеные тоскливые мысли и поднялась на ноги, глядя только вверх, только вперед. Дорога вроде бы и не была видна, но стоило опустить на глаза тонкую пластинку иггуаг*, как по снегу словно бы растянулась узкая лента. Бледная, фиолетовая, она вроде бы была, а вроде бы и нет. Сразу сказать и не получалось. Но я шла по этой змейке, и пока не провалилась ни в одну яму, не угодила ни в один овраг и не слетела вниз по склону. Наоборот, стоило обернуться и посмотреть вниз, туда, где должен был стоять город, как становилось ясно: я прошла невозможный путь за те два часа, что брожу по снегу. Значит, артефакт работал.
Осталось дело за малым: добраться до цели и не увязнуть в этих снегах.
И ничего, что потом мне придется добыть сомнительную вещичку в опасных условиях. Если местные женщины сказали, что это единственный путь, значит, так и есть. Потому как все остальное я уже испробовала.
Стоило вскинуть голову, как впереди, словно бы из снежной дымки проступили контуры крепости. Стены сливались со снегом, перетекая в серое небо, так что невозможно было рассмотреть никаких четких границ. Легкие опалило. Кажется, я слишком разволновалась и не заметила, как перестала дышать. Так разве бывает? Может, и да.
Меня почти замутило, стоило представить, что я иду к замку, но тропинка вела мимо по касательной. Немного в сторону, и это не могло не радовать. Что я стала бы делать, веди тропинка к крепости, даже и не знаю.
На горы постепенно опускались сумерки, и, повинуясь направлению тонкой путеводной ленты под ногами, я свернула в сторону от крепости, укрывшись под навесом какой-то скалы. Нужно было подождать, пока поднимется луна.
Прошло не более десяти минут, я даже не успела замерзнуть и дожевать яблоко, припасенное на случай голода, как со стороны крепости раздался громкий, устрашающий рев. Присев от ужаса, я во все глаза смотрела на темное небо. Миллиарды звездных огней, усыпавших небосвод, вдруг перекрыла черная крылатая тень. Драконы вышли на охоту.
**
Жуткая статуя окаменевшей птицы смотрелась хорошо в нашем саду. Немного странно, но как-то весьма уместно. Я сперва думал, что подарок Зиминика поставят в отцовской коллекции, но здесь ей было определенно лучше. Может, все дело в окружении, невероятно живом в контрасте с окаменелыми перьями и клювом? Я не знал, но разглядывая ее, чувствовал какую-то надежду и воодушевление. Пока мы не превратились в подобные каменные изваяния, в жизни все еще можно было исправить.
Сюда не доползали холода с гор, так что, повинуясь нормальному сезону, укрытые высокими стенами и куполом, сейчас в саду цвели сливы и вишни. Еще немного, и словно первый снег года, белые лепестки полетят с ветвей, укрывая все вокруг. А пока аромат дурманил голову, позволяя немного отдохнуть от насущных дел. Здесь царил покой, нарушаемый только тихим гулом пчелиного жужжания.
Стоит покинуть сад, укрытый тонким прозрачнейшим, переливчатым стеклом, как за стенами нас будут поджидать горные снегопады. Или обвалы, смотря насколько яркое солнце сегодня над нашей крепостью, и как сильно подтаял снег.
– Тейтон! – брат выглянул в сад, чуть скривившись на яркое солнце, под которым я лежал без рубашки, греясь.– Метки на перевале Одинокого водопада сработали. Нужно будет укрепить снежную шапку, иначе деревню внизу снова снесет лавиной.
– Ты им говорил три года назад не строить там дома заново?
– Говорил, – недовольно отозвался брат. И было непонятно, досадует Виго на меня или на местных жителей.
– Ну, так что теперь? – я лениво потянулся. Понимал, что все равно придется вставать, раз уж это моя работа, но старался оттянуть этот момент как можно дольше: дорога из пустыни Зимиников оказалась довольно долгой и утомительной, чтобы с восторгом ринуться на укрепление снежной корки ради спасения упрямых и непослушных людей.
– Тейт, ну, в самом деле, – брат переступил с ноги на ногу. Торопится. Никак опять будет изображать простого парня в деревне внизу? Догуляется, что одна из его девиц потом явится в крепость Небесного Ветра с круглым животом. Если только дорогу отыщет.
– Да иду я, – бросив еще один взгляд на усиленное куполом солнце, отмахнулся я и встал. После пребывания в пустыне мне почему-то хотелось больше времени проводить под этим светилом. Словно чего-то не хватало. Впрочем, ночь я тоже любил. Но сейчас день казался каким-то новым, не до конца оцененным ощущением.
Стоило выйти из сада, как на плечи накинулась прохлада. Тело, разгоряченное, обласканное солнцем, непроизвольно дернулось.
– Уф! Холодно сегодня?
– Да нет, – отозвался брат, идя рядом. – Почти что плюс. Скоро все начнет таять. Потому надо за перевалом и присмотреть.
– Ты бы не шастал в город, – протянув руку, я принял от снежных духов куртку. Воздушная сущность плыла рядом, удерживая мой обитый мехом черный плащ, дожидаясь, пока я оденусь.
