Яркие огни живого города сияют, разгоняя прекрасный ночной мрак, который накрывает шумный железный муравейник. На фоне гармоничной тишины природы, людская суета кажется смешной и нелепой. По тонким линиям дорог проносятся зловонные коробки на колесах, где-то вдалеке слышится вой сирен, приглушенный небоскребами, устремляющихся ввысь. Чистое ночное небо, ослепленное людским светом, прячет звезды. Тонкие мерцающие нити живых душ тянутся вверх. Переплетаясь, но, не путаясь, загораясь и угасая, каждое мгновенье, однако эти незначительные детали теряются среди других, таких же…
Спешащие наперегонки со своей судьбой, желающие обмануть смерть, продлить жизнь, украсть время. Их мысли, поступки и дела сегодняшнего дня едва ли отличаются от дел минувших прочь десятилетий. И даже несмотря на развитие прогресса, натуры человеческой ядро остается бессменно, инвариантно. Каждая новая нить, каждая душа и новый человек, родившийся на свет, проходит тот же путь, что и все те, кто появлялся до него. Среди миллиардов душ, что населяют этот мир, столь редкий феномен, чья человеческая душа способна вырваться за рамки истинной натуры.
Где-то рядом искажается воздух, сужается, закручивается в воронку и, оторвав взгляд от оживленных улиц, прикрываю глаза.
–Всё так же омерзительны, как и три тысячи лет назад… – темная фигура, показавшаяся из воронки, ступает на крышу небоскреба, сверкая в тени глубокого капюшона алыми огнями глаз. -Глядите, кто пожаловал…-расплываюсь в мефистофельской улыбке. –Сам вещий дух почтил меня своим приходом! –маска, скрывающая лицо едва была различима в тенях одеяний. Из-за широкой спины вышел невысокий молодой парниша. Одетый, в примитивную человеческую одежду, он с опаской и неприкрытым любопытством рассматривал меня. Я качнула ногой, продолжая сидеть на краю, и склонила голову в бок. –Нашёл себе нового слугу? – светлая тонкая нить души тянущаяся от человека, оплетала руку духа. Держит, словно собачку на поводке. Я хмыкнула и отвернулась. Когда-то и я была на его месте!
–У тебя появилась работа… – утробный гулкий голос, звучащий, словно из глубины океана окатил меня густым вязким тоном. Я оборачиваюсь в пол оборота.
–Этот мир обречен, а ты до сих пор не смирился с этим?-фыркаю и отворачиваюсь, глядя на мерцающие нити. Протянув руку вперёд, едва касаюсь ближайших, играя ими, точно струнами.
–О чем вы…-робко спрашивает новоиспеченный.
–Человечество тянется к звездам, порой забывая о том, что стоит по колено в болоте из собственной глупости. Они, точно курицы, имея крылья, никогда не смогут улететь, а отруби им голову, будут бегать, как заведенные в поисках спасения!
–Вы ошибаетесь, разум – самый надежный инструмент познания. Он дарован в противовес эмоциям и поднимает человечество над нашими страстями. Миллионы людей верят, что они способны изменить этот мир к лучшему и стараются на благо общества!-голос парня становился увереннее с каждым произнесенным словом. Полуулыбка трогает уголок губ, и я одариваю его снисходительным взглядом.
–Глупость, в которую поверили тысячи и миллионы, от этого не становится истиной. Это все та же глупость, только обманувшая людей, что живут, не утруждая своего ума. – паренек замолчал, опустив взгляд и кажется, обдумывая мои слова. –И где только ты находишь такие души!-усмехаюсь, не глядя на духа и поднимаюсь. Два черепа, висящие на поясе, тихо брякнули, стукнувшись друг о друга. Подол мантии растекается по плитке здания. Сплетенная из нитей чистого мрака, она надежно укрывает тело от внешнего мира. Дрогнувшая материя, легко отделяет широкие рукава от общей формы.
–Не задерживайся в этом мире…-равнодушно рокочет дух. Его безэмоционально ровная речь звучит одновременно скучно и грозно. Дух передает хрустальную коробочку в руки парнишки. Он неуверенно переводит взгляд с неё на меня и, замахиваясь, подбрасывает в воздух.
Не рассчитав расстояние, разделявшее нас и силу броска, коробочка по широкой амплитуде пролетает в стороне от меня. Я поворачиваю голову, равнодушно наблюдая за тем, как она падает с крыши.
–Я… Я не…Не хотел! -голос парниши срывается. Ну вот! Теперь он больше похож на человека. Материя плаща податливо изменяется по велению моей воли и за спиной раскрываются огромные крылья.
–Над броском стоит поработать…-усмехаюсь я, видя как в ещё живых глазах проносятся эмоции.
Делаю шаг назад, срываясь с крыши и чувствую, как прохладный ночной воздух холодит обнаженную кожу. Коробочка сверкает впереди, и я делаю взмах, протягивая руку. Ухватив беглянку, раскрываю крылья во всю длину и взмываю в небо, проносясь вдоль стеклянной высотки, тенью отражаясь в больших, но темных окнах. Коснувшись босыми ногами холодной плитки, останавливаюсь на краю и складываю крылья. Мгла расползается по телу темными потоками, укрывая собой. Открыв коробочку, смотрю на кольцо. Когтистая лапа удерживала чёрный, как сама пустота камень.
–Не череп, не коса… И на том, спасибо!-усмехнувшись, надеваю проводник силы на палец. –Хотя, с фантазией у тебя туго! – подбросив коробочку, направляю её в сторону духа. Паренёк неуверенно переминается рядом. Поймаешь? Красные огни сверкают ярче прежнего в глубине капюшона, и темная рука духа сжимает в ладони хрустальную коробочку. Она мгновенно растворяется, исчезая.
Фыркнув, отворачиваюсь от духа и вытягиваю руку в сторону. В глубине черного камня сверкает искра и в ладони появляется коса. Обсидиановое лезвие отражает сияние душ. Я притягиваю её к себе, проводя когтем по черепу, обводя контуры его костей. Рукоять и края лезвия украшены кристаллами душ, пустыми, оттого цвет их был прозрачным и чистым. Золотые пластины, служившие лишь для украшения, по моей прихоти отражали слабое сияние камней. В центре рукояти сверкнули песочные часы, золотой песок в них не двигался, замерев.
Я прокручиваю косу в руках и завожу за спину. Один взмах и лезвие рассекает пространство, открывая воронку. Делаю шаг вперёд, но голос паренька вынуждает остановиться.
–Постойте… -я оборачиваюсь, глядя в горящие жизнью глаза. – Вы видели столько душ, кто же из людей безжалостнее всех? –любопытный человек!
–Однажды ты сумеешь сам ответить на этот вопрос… -ведь тебя ждет та же участь, что и меня. Я поднимаю руку и машу на прощание, глядя в воронку. –Пора собирать урожай!
