Яркие огни сверкают вдоль рампы, отвлекая зрителей от происходящего на манеже.
На то и расчет.
Я дергаю за шнурок, в моих руках крошечным фейерверком рассыпаются искры. Подсветка гаснет, а когда снова включается, на растопыренных пальцах сидят шесть белоснежных голубей. Повинуясь беззвучной команде, они дружно взмывают под купол, чтобы вернуться домой, в теплый птичник.
Наверняка при этом про себя поминают дурных людей, вздумавших держать их в темном мешке битых полчаса, не самыми лучшими словами.
Мне копошащаяся пернатая группа в рукавах тоже никакого удовольствия не доставляла, так что тут квиты.
Шаг в сторону, щелкает застежка, и вместо глухого черного костюма я остаюсь в кокетливом алом купальнике с коротюсенькой символической юбчонкой. Папы в зале одобрительно выдыхают, мамы напрягаются. Детям все равно – они следят взглядами за кружащимися между закрепленными трапециями птичками.
– А теперь – сложнейший трюк! Эта милая девушка сейчас будет рисковать жизнью в ледяной воде! Обратите внимание, цепи самые настоящие! Не желаете ли проверить? – Мэтр Сильвестр, в миру Прохоров Иван Федорович, пошел вдоль первого ряда, предлагая детишкам потрогать блестящие металлические звенья.
Цепи-то настоящие, а вот замок на них с секретом. Но этого мы вслух не скажем никогда.
Заученная улыбка стала шире и искреннее. Это последнее выступление в качестве ассистентки. Уже на следующей неделе в программу включат мой личный, уникальный и неповторимый номер! Я буду уже не «милая девушка», а Шарлотта Великолепная!
Впрочем, пока моя задача – делать вид, что я счастлива лезть в заполненный под завязку водой прозрачный контейнер. А перед этим меня еще обмотают тяжеленной цепью и навесят на нее замок.
Просто восторг.
Поскрипывая колесами, на сцену выехал реквизит. Коробка, в которой я буду топиться, проверена уже поколениями циркачей и абсолютно надежна. В случае чего, за кулисами дежурит наш бессменный врач.
Откачает, в этом я уверена.
Как и в том, что участвовать в шоу ему сегодня не придется. Не первый раз ныряю. Каждое движение отработано до мелочей, воздуха мне всегда хватает с запасом. Сама иногда удивляюсь. Не каждому пловцу удается задерживать дыхание на три минуты с лишним, а у меня это выходит как-то само собой, без особых усилий.
На ногах закрепили платформу, по совместительству крышку коробки, навесили на нее внушительные замки – будто мало цепей на теле! – и под бурные аплодисменты подняли меня вверх тормашками над сценой. Оборки, изображающие юбку, упрямо топорщились вопреки законам тяготения, к разочарованию мужской части зрительного зала.
Цепи сдавливали руки, особенно в локтях. Я пошевелила пальцами, убеждаясь, что дотягиваюсь до крепления замка, и едва заметно кивнула начальнику. Мэтр принялся крутить лебедку, нарочито медленно погружая жертву в наполненную водой стеклянную коробку.
Прохладная жидкость коснулась макушки, и я выключила улыбку, набирая полные легкие драгоценного кислорода. Залило лицо, потом шею, купальник неприятно прилип к телу.
– А мы пока будем считать! – радостно объявил мэтр Сильвестр, с несколько садистским удовольствием наблюдая, как я неторопливо погружаюсь в прозрачный куб.
Его голос доносился до меня приглушенно, да и не интересовали меня звуки. Я сконцентрировалась на том, чтобы правильно держать торс, ближе к задней стенке, отмечая про себя секунды.
Как только моя голова касается дна, задергивается шторка – и начинается волшебство.
– Рааааз! Двааа! – хором тянул зал послушно, пытаясь разглядеть сквозь плотную занавесь, как именно я буду вылезать.
Ноги вышли из креплений сами – те автоматически отщелкиваются, как только крышка становится на место. Пальцами ног я ловко и быстро вытащила из петель втулки, небрежно уронив их обратно в воду. Все, огромные висячие замки могут продолжать висеть снаружи в качестве декорации – путь на свободу открыт.
Точно так же я нейтрализовала цепи. На то, чтобы их размотать в замкнутом пространстве, ушло драгоценных полминуты, но если этого не сделать сейчас, я не смогу выбраться. Места не хватит, чтобы согнуться пополам.
В этом фокусе самое важное – гибкость. После умения задерживать дыхание, разумеется.
Я подтолкнула ногами крышку.
Отчего-то в этот раз она не отлетела в сторону, болтаясь на канате как обычно, а неспешно отплыла. Странно. Поменяли канат?
Напрягая пресс, извернулась в коробке и рванула наверх, туда, где ярко светил софит.
Слишком ярко.
И слишком далеко.
Вспоминая и прокручивая раз за разом этот эпизод, я так и не сумела сообразить, в какой момент произошел роковой переход.
Когда разматывала цепи? Еще подумала, что стенки мне почти не мешают.
Когда изогнулась, готовясь хвататься за борта коробки и не находя их?
Не знаю.
Однако факт неумолимая штука.
Нырнула я в родном мире, а вынырнула в чужом.
Дошло это до меня, правда, далеко не сразу…
Вместо стеклянного куба я каким-то невероятным образом оказалась в небольшом озерце. Вокруг вода, внизу ил и коряги, наверху солнце, а никакой не софит. Я чуть не заорала от паники, но вовремя сообразила, что тогда точно наглотаюсь мутноватой жидкости.
Дно было недалеко, прямо под ногами. Никаких следов реквизита, сцены или зрителей.
Меня что, накачали чем-то и бросили в озеро? Если это чья-то шутка, то совершенно не смешно.
Или я не успела вынырнуть вовремя и сейчас ловлю глюки, пока наш док надо мной колдует?
В два гребка я достигла поверхности и забарахталась, с хрипами восстанавливая дыхание. Легкие обжег душный, знойный летний воздух. Чувство, что я на курорте, а не в морозной зимней столице. Это куда же меня занесло-то? Или занесли?
Кроме дурацкого розыгрыша или комы, других объяснений происходящему у меня не было.
Солнце слепило глаза с непривычки, не позволяя толком осмотреться.
– Мейс наван! Мейс ли наван! – заверещал детский голос неподалеку.
Я рефлекторно повернула голову в ту сторону и оторопела.
Кажется, здесь снимают исторический фильм.
На берегу лужи, в которой я бултыхалась – небольшой, размером с цирковую арену, может чуть меньше – собралась группа детей в забавных одинаковых платьицах с аккуратными передничками. У самых младших из-под подола виднелись белоснежные носочки. Лифы застегнуты под горло, а выше – кружевные воротнички, торчащие колом. Ни сантиметра неприкрытого тела, кроме ладоней и лиц. А еще зонтики в руках сопровождавших этот детский сад двух дам. Огромные кружевные полотнища на палках. Как им не тяжело, бедным?
Я огляделась в поисках камер и съемочной группы, но вокруг был лишь ухоженный парк с ровными дорожками и рядами деревьев, как по линеечке. Невдалеке виднелся забор, полускрытый цветущими кустами. Похоже, частная территория.
