Российский государственный гуманитарный университет
Факультет истории, политологии и права
Кафедра культуры мира и демократии (ЮНЕСКО)
Печатается по рекомендации кафедры культуры мира и демократии Факультета истории, политологии и права Российского государственного гуманитарного университета.
Редактор Г. М. Михалева
Корректор Екатерина Федорова
Дизайнер обложки Евгения Язвенко
© Евгения Язвенко, дизайн обложки, 2020
ISBN 978-5-4498-9648-3
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
В начале XXIвека и особенно во втором его десятилетии в разных странах мы можем наблюдать уличные гражданские протесты. При этом они имеют разные причины и поводы, проходят по разным алгоритмам и имеют разные результаты. Мы фиксируем протесты в режимах разного типа – от демократических до жестко авторитарных. Власть использует различные формы коммуникации с протестующими – от переговоров до насилия, в том числе с жертвами среди демонстрантов. Иногда эти протесты ничего не меняют и режим в стране сохраняет statusquo, иногда выполняются требования протестующих, а иногда президент или правительства уходят в отставку и эмигрируют. Когда-то протесты прекращаются, а когда-то продолжаются со все новыми требованиями. Организацию таких протестов упростила информатизация и использование социальных сетей в условиях глобализации.
Что есть общего и что особенного в этих протестах? На этот вопрос попытались ответить преподаватели и студенты Факультета истории, политологии и права Российского государственного гуманитарного университета на конференции, которая прошла в конце 2019 года. Этот сборник предлагает публикации, подготовленные на основе лучших докладов, из представленных на конференции «Гражданские протесты. Межстрановой анализ».
Сборник открывает статья об общем и особенном протестов в разных странах. Далее следуют становые и региональные анализы: протестов «Желтых жилетов» во Франции, молодежных протестов в Латинской Америке, протестов в Каталонии и Гонконге, России, Грузии и, наконец, региональный российский кейс – о протестном движении в Екатеринбурге.
Сборник будет полезен для преподавателей и студентов, журналистов и всех интересующихся этой тематикой.
Акции протеста в разных странах: общее и особенное
Михалева Г. М.
Акции протеста в разных формах мы можем наблюдать в условиях различных нетоталитарных режимов. Как только тотальный контроль ослабляется, протесты могут возникать даже в условиях жестких автократий.
Конец ХХ и начало XXI века внеcли существенные коррективы в алгоритмы массовых протестов: глобализация, новые информационные технологии, в тенденции – отказ от насильственных действий со стороны протестующих – привели к феномену роста массовых протестных акций по всему миру. Они имели разные причины, проходили по-разному, отличны были типы реакции властей и мера эскалации насилия. Акции имели разные исходы: от смены режимов и удовлетворения требований протестующих до подавления их силой, последующих репрессий и/или же полного отсутствия результатов.
Требования протестующих могли иметь политический и/или социальный характер.
Акции могли иметь организованный и структурированныйхарактер или же не быть организованными из одного центра, или быть стихийными. В них могли быть или быть их организаторами (оппозиционные) политические партии, или же они могли носить относительно стихийный характер.
Но есть общая черта, позволяющая провести сравнительный межстрановой анализ протестных акций: массовый характер, гражданская солидарность, апелляция к властям и часто – к мировой общественности.
Гражданская активность и политические
институты
Трансформация сферы активности граждан в гражданское общество1 предполагает особый тип действия, которое можно определить как протогражданское действие, когда индивид не только осваивает свой статус гражданина, но и формирует представление о своей гражданской роли и гражданской идентичности. Развертывание сетей гражданского действия способствует распространению ценностей и норм гражданского участия, преодолению гражданской пассивности и утверждению институциональных практик, противодействующих фрагментации социума. Гражданское действие создает новые формы, способы и каналы гражданского участия, новые ценности и нормы, расширяет границы прав и свобод, трансформирует повседневность, обновляет гражданскую идентичность и воздействует на негражданские сферы. В сетях гражданского действия происходит институционализация ценностей и норм, необходимых для развития гражданского общества, что обеспечивает переход к гражданскому участию. Индивиды действуют одновременно в гражданской, экономической, политической, правовой, культурной, государственной сферах, реализуют набор статусов и ролей, что порождает смешение правил, норм, ценностей. Гражданская активность, воспроизводя и развивая гражданское общество, способствует дифференциации сфер жизнедеятельности человека, институционализации соответствующих порядков. Это особенно очевидно в случае недостаточной развитости и дифференциации общественных пространств, что проявляется в трудности различения гражданского и политического видов деятельности, независимо от степени вовлечения индивидов в ту или иную активность. Одна из возможностей такого различения связана со спецификой институтов и институциональной трансформации, ведущей к демократизации2.
Институты по своей сути направлены в большей степени на исключение, нежели на включение: поскольку в институтах происходит фиксация норм, они должны исключать или сильно затруднять деятельность тех, кто стремится нарушить статус-кво. Исключение/включение можно рассматривать с нескольких точек зрения: на организационном уровне по отношению к индивидам (гражданам/группам или категориям граждан); на уровне норм – по отношению к любой новой информации. С одной стороны, это создает проблему «ригидности» институтов, что особенно сильно проявляется в кризисных ситуациях. С другой стороны, направленность на исключение является «нормальным» состоянием институтов. Переход институтов от исключения к включению – «открывание» института, или, в более привычных терминах, деинституционализация – в таком случае оказывается признаком и условием их трансформации. Когда же изменение института осуществлено, обновленный институт «вновь» институционализируется и возвращается в режим «невключения». Вместе с тем можно говорить о существовании более или менее открытых институтов, т.е. некоторые институты, возможно, изначально ориентированы в большей степени на включение. Трудности оценки открытости/закрытости институтов и, соответственно, их изменения возникают в случае такого сосуществования формальных и неформальных норм, при котором нарушение формальных правил не ведет к исключению, поскольку действуют неформальные нормы. Но и включение извне в качестве фактора изменения также практически невозможно – в силу непрозрачности неформальных норм. Как следствие, трансформация института («переинституционализация») становится проблематичной – в силу неясности институционального режима: открыт институт или закрыт, находится институт в фазе деинституционализации или институционализации. Появляется политика, сформулированная гражданами, которые предъявляют свои требования непосредственно власти.
