В подземном хранилище не было ни единого окна, а тусклый свет одинокой лампы, свисающей с потолка, едва ли мог разогнать темноту, обволакивавшую это никому не известное место. Лампа с дешевым конусным абажуром, освещала лишь центральную часть комнаты, где покоился массивный дубовый стол. Его поверхность, покрытая выцветшим зелёным сукном, могла бы служить декорацией ко многим эпохам. Над ним могли парить портреты и Сталина, и даже Александра Первого – стол, переживший империи и режимы, переживет и наше время.
Вокруг разворачивался собственный мир – бесконечный лабиринт из коробок с документами. Коробки эти, разношёрстные и разнородные, отражали смену канцелярских мод: от скромных серых картонок с наклейками «Особенная канцелярия» до ярко-красных, с золотым тиснением «Министерство обороны СССР».
Тишину комнаты нарушил тихий скрип, и в полумраке появилась сутулая фигура. Это была женщина – своего рода архивный страж, хранивший тайны столь же ревностно, как древние рыцари охраняли святыни. В её руке дымился гранёный стакан с чаем, стоящий в железном подстаканнике – артефакт ушедшей эпохи, символ стойкости и незыблемости. Неторопливо, шаркая в тёплых домашних тапочках, она подошла к столу, пододвинула скрипучий стул, на котором сиротливо висел старый китель прапорщика. Посмотрела на него с тоской и опустилась в древнее кресло, которое тут же протестующе заскрипело.
В углу, до самого потолка, возвышались массивные часы с медными гирями. Их монотонное тиканье и периодический бой, напоминали о том, где-то снаружи прошел еще один час. В той жизни «снаружи» кто-то метался, бежал, совершал подвиги и ошибки. А через годы следы его жизнь оказывались здесь в архиве, словно на столе патологоанатома. Некоторые из них «по запросу» поднимали наверх. Но многие так и тлели в безвестности.
Женщина начала поочерёдно вытаскивать из коробок папки – толстые, с завязками, каждая из которых походила на приговор, ещё не прочитанный своим адресатом. Она сверяла номера со списком и в правом верхнем углу аккуратно ставила штамп «Рассекречено». Иногда позволяла себе пролистать документы, словно режиссёр кинофильма, визуализирую в облаке историю, скрытую за сухими фактами.
Так же как старого следователя меняет его работа, так она меняет и архивиста или историка. Она была готова поклясться, что за казуистикой формулировок в том или ином месте прячется попытка автора оправдать свои провалы. А в другом месте преувеличивают свои достижения.
Где-то среди обилия бумаг словно кусочки мозаики была разбросана и эта история. Она произошла всего лишь один раз, в определенное время и с определенными людьми. И как все в истории – ее невозможно отмотать назад и переделать. Тем не менее каждый из участников увидел и запомнил ее по-своему.
Сегодня она будет рассказана с точки зрения молодого военного, который, в силу возраста, возможно, сам не до конца понимал, что же на самом деле происходило вокруг…
Шёл «тихий час». Но мальчишки лет 5—6ти не спали, а негромко о чем-то переговаривались в дальнем углу.
– А я хочу быть самым сильным.
– А я хочу уметь летать. Но так, чтобы сам, без самолёта. Ну как птица. Захотел и улетел из садика.
– Неее. Лучше уметь становиться невидимкой. Сам смогу уйти когда захочу. А еще захочу в буфет залезу, чё-нибудь вкусненькое съем, и никто не увидит.
– Ерунда это всё. Я хочу людьми управлять как роботами. Скажу и они сделают, что я хочу. Скажу и все будут со мной играть. А захочу они за меня кровать застелют.
– Да неет. Это ты ерунду говоришь. Кто это меня заставит кровать заправлять.
За стеклянной дверью молодая воспитательница читала книгу в бело-синей обертке с изображением марионетки на обложке.
– Дочка, чёй ты там всё читаешь? – поинтересовалась старая нянечка, – Никак кукол с детьми собралась делать?
– Нет, тетя Клава. Это Эверет Шострем.
– Шустрый? – бабулька приложила руку к уху. – Чай ты так прям по еностранному и шпрехаешь что ли?
– Ну да. Я ж с родителями с пяти лет по миру моталась.
– Да? А чегой-то?
– Так геологи они у меня. – и словно споткнувшись добавила, – были.
– И о чём етот твой шустрый пишет?
– Психолог известный. Как манипулировать людьми пишет.
– Ух ты! Ну так ты это, ухажёра бы себе ужо и захомутала бы.
– Да захомутать дело не хитрое. – Она через ткань платья поправила шлейку бюстгальтера, – Проблема найти такого, чтобы не зря на него время пришлось тратить. Да и чтобы не жалеть потом.
