– Молодой человек, подержите, пожалуйста дверь! – тетка улыбнулась Славе, толкая перед собой коляску с толстым угрюмым ребёнком. Слава натянул поглубже капюшон и проскользнул внутрь.
Черт! Эта сука меня видела! Вот же некстати!
На лифте Славик не поехал. Лифт дело такое, ненадежное… Бодрым шагом, запоздало пряча своё лицо, он стал подниматься по лестнице вверх. Бодрого шага хватило ненадолго, этажа до третьего. А нужно на седьмой… Тяжело подниматься, когда у тебя уже сутки ломка, когда ты весь мокрый от пота и задыхаешься. Ещё и глушитель при ходьбе упирается в ногу и обжигает ее холодом.
– Когда-нибудь ты себе отстрелишь яйца, – говорил ему Мага, – зачем в трусы ствол суёшь?
А куда ещё? Тэтэшник и сам по себе не маленький, а с глушителем только за пояс и влезет. Славик, брат, это не твоё! Скажи лучше мне! Мамой клянусь, всё сам сдэлаю! Ты же спортсмен, брат, уважаю! Положи пистолет, дорогой!
Мага сидит уже второй год, Мага не поможет… Хотя он, конечно, прав, куда я нахер лезу. И пистолет этот паленый сто процентов, недаром он спрятать его просил. Вместе со стволом ещё глушак и две гранаты.
Мага, зачем тебе гранаты? Мага разводит руками – эээ… есть же рыбалка там… охота!
Перед дверью Слава отдышался, покрутил головой, потом достал ТТ и передернул затвор. Металлический звук в тишине показался ему оглушительным. Славик поставил на предохранитель, аккуратно засунул пистолет за пояс и позвонил в дверь.
– Кто? – раздался голос с акцентом – Хизри, открой, это я, Слава.
– Э! Зачем пришёл? Я же сказал нет ничего!
– Я долг принёс, открой…
– Подожди.
Раздался звук открываемого замка, потом второго. Дверь приоткрылась, в коридор боком вышел Хизри и прикрыл за собой дверь.
– Дэти спят, – буркнул он, – ну, давай… только не шуми.
– Хизри, мне край доза нужна, хоть чуть-чуть, я со вчера на кумарах…
– Э! Что ты?! Русский понимаешь? Нэт ничего! – на лице у Хизри злость перемежается с презрением, – сказал завтра звони! Всё! Иди! И чтоб дэньги завтра были!
Хизри отвернулся и взялся за ручку двери. Ещё не поздно отказаться от задуманного… Но тогда он закроет дверь и останется грязная лестница, боль в суставах, пот, стекающий струйкой по спине и ещё сутки мучений. Сутки – это почти вечность…
– Стой! – звенящая сталь в голосе заставила Хизри остановится и повернуться всем корпусом.
– В квартиру! Слава распахнул куртку, и барыга с ужасом уставился на рукоятку тэтэшки торчащую из-за пояса.
Слава! Нормальный пацан волыну в руки не берёт! – Мага презрительно кривит губы, – взял, значит вали! Что ты стволом махаищ тут! – Мага изображал как машут стволом, – Кто ты?! Что ты! Если надо показать пушку, просто куртка убрал и показал!
– Славик, брат, ты что! Не надо, Славик! – попятился Хизри, не отрывая глаз от рукоятки. Вид оружия полностью парализовал его волю. Слава рывком открыл дверь и втолкнул таджика в квартиру.
– Слава, ты же моя жена знаищ, мой дети знаищ! Дэтями клянусь, нэт ничего! Завтра приходи всё будет! А сейчас нэт! Слава молчал, продолжая наступать. На кухне раздался звук падающей посуды. Наверное, нож упал, успел подумать Слава и моментально выхватил пистолет. Глушитель скользнул по голому телу и, зацепившись за ремень, задрал майку. В дверях кухни застыла бледная жена Хизри, она что-то шептала на своём и, не отрываясь, смотрела через плечо Славика на дверь спальни.
Хизри упал на колени.
– Только не стреляй! Дэньги бери! Всё бери! Нэт кайфа! Совсэм нэт!
Слава медленно повернул голову в сторону спальни, потом сделал шаг и присел около стоящего на коленях барыги.
– Неужели ты, чурка нерусская, думаешь, что я сейчас выслушаю тебя и просто уйду? – тихо без выражения сказал Слава.
На Хизри он не смотрел. Спокойно, как-то отстранённо он поднял тэтэшник к своим глазам, словно впервые его видел. На затворе были следы смазки, Мага всё тщательно приготовил к восьмилетнему хранению. На глушителе старая глубокая царапина.
– Слушай как все сейчас будет, – спокойно сказал он. Потом снял пистолет с предохранителя, встал и направил чёрный цилиндр глушителя на женщину, – Ты можешь мне ещё раз сказать, что ничего нет. Только один раз. Потом я выстрелю твоей жене в живот. Потом застрелю твоих детей. Потом тебя. А теперь… давай,– Слава сделал медленный вдох, – говори.
– Подожди! – крикнула жена Хизри, подняв вверх обе руки, – не стреляй! Сейчас! Не опуская одну руку, она достала другой из-под халата целлофановый пакет, плотно перемотанный синей изолентой и бросила его к Славиным ногам.
– Что ты творишь? – прошептал Слава, глядя на своё отражение в зеркале заднего вида. Лицо постепенно принимало нормальный вид. Пропала мертвенная бледность, высохла испарина на лбу и висках, зрачки опять привычно сузились в точку. Теперь всё воспринималось по-другому. И дрожащие руки Хизри, и его жена, застывшая в ужасе…
И испуганные глаза девочки лет восьми, стоящей в дверном проёме спальни. Славик поморщился и заскрипел зубами. Нога вдавила газ в полик и машина, взревев, стала быстро набирать скорость.
– Это вот порошок твой блядский, человек скотина дэлает! – Мага брезгливо смахивает со стола использованный шпиц с перетяжкой, – Слава, оу! Я того рот топтал, кто тебе эту дрянь носит! Что ты как конченый, Слава! Сейчас! При мне, клянись на хлебе, что завяжешь! Мага пододвигает к обмякшему в кресле телу надорванный кусок лаваша.
– Клянусь… Мага, клянусь! Всё! В последний раз было…
Твою ж мать! Что-то серое мелькнуло перед самым капотом, Слава дернул влево руль… удар справа… по касательной! Машина пролетела ещё десяток метров, визжа резиной, ударилась в бетонный отбойник МКАДа и остановилась. Собака! Откуда она здесь, прямо посреди потока?! Летящие сзади машины ударили по тормозам.
– Это собака была! – крикнул Славе водитель мерса, выскакивая из машины, – я всё видел… сам жив? Нормально всё? Слава, шатаясь, вылез с водительского места и посмотрел на разбитое крыло своей пежошки.
– Нормально, – хрипло сказал он и сплюнул кровью, – губу разбил… о руль кажись… Где она? Где собака? Несчастный рыжий лабрадор, обезумев, метался где-то между вторым и третьим рядом. Ему гудели, но не останавливались, даже не сбавляли скорость. Пёс сильно хромал, зубы были оскалены в предсмертном ужасе, за рёвом МКАДа лай был не слышен.
– Конец ему, – мужик из чёрного мерседеса махнул рукой, – Ира, сядь в машину быстро, там не поможешь уже, – заорал он девушке, которая открыла пассажирскую дверь. Водители, остановившиеся сзади, увидев, что все живы, начали выруливать и объезжать ДТП.
