Народное творчество - Гуси-лебеди. Сборник русских народных сказок

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2023

Подружились как-то раз между собой Лапоть, Соломинка да Пузырь и пошли вместе путешествовать.

Долго шли они, подошли к реке и думают, как через реку им перейти.

Вот Пузырь и говорит:

– Лапоть, а Лапоть, спускайся-ка в воду, мы на тебе и переплывём.

– Нет, – говорит Лапоть, – я боюсь. Пусть лучше Соломинка с берега на берег ляжет, а мы по ней и перейдём.

Так и сделали. Легла Соломинка с одного берега на другой.

Первый пошёл по ней Лапоть. До середины шёл он благополучно, а тут вдруг Соломинка под ним как переломится!.. И полетел наш Лапоть в воду.

Увидал Пузырь с берега, что Лапоть в воде барахтается, и начал хохотать что есть силы.

Хохотал-хохотал да как лопнет! И был таков.

Так все трое и погибли.

Выехал раз старик в лес, вдруг навстречу ему Медведь. Испугался старик, а Медведь ему:

– Старик, а старик! Я тебя съем.

– Не тронь меня, Мишенька, лучше помиримся. Что тебе за корысть во мне, старом; а вот когда буду репу сеять, себе возьму хоть корешки, а тебе отдам вершки.

– Ну ладно, – говорит Медведь, – только смотри: коли обманешь, так в лес по дрова ко мне хоть вовсе не езди.

Сказал и ушёл в лес.

Пришло время: старик репу копает, а Медведь из лесу вылезает.

– Ну, старик, давай делить. Да помни уговор: тебе корешки, а мне вершки.

– Ладно, Мишенька.

И отвёз ему старик в лес целый воз ботвы. Погрыз-погрыз Медведь ботву – невкусно, бросил и пошёл старика искать. А старик наложил свою репу на воз и повёз в город продавать. Вдруг догоняет его Медведь:

– Куда едешь?

– В город, Мишенька, корешки продавать.

– Дай-ка попробовать, каков корешок.

Старик дал ему репу. Попробовал Медведь и заревел:

– А, разбойник, обманул ты меня! Корешки-то получше вершков: сладенькие! Ну, когда будешь ещё что сеять, уж так меня не проведёшь!

На другой год старик стал сеять пшеницу. Сеет, а Медведь из лесу лезет.

– Теперь что себе возьмёшь, Мишенька? – спрашивает старик.

– Подавай мне корешок, а себе бери вершок!

Созрела пшеница, старик сжал её, разделил по уговору; потом намолотил свою долю и напёк себе ситников[1].

– Дай-ка попробовать, – говорит Медведь.

Попробовал и заревел:

– Опять ты меня обманул! Вершки-то получше корешков! Теперь и не показывайся ко мне в лес за дровами: задеру!

Сказал и ушёл в бор.

У старика со старухою была курочка Пеструшечка; снесла она яичко в подполице[2]… Положили яичко на полочку; мышка бежала, хвостиком вильнула, полочка упала, яичко разбилось…

С того горя со великого старик стал плакать, старуха – рыдать, внучка – криком кричать.

На крик пришёл пастух и спрашивает:

– О чём вы, добрые люди, плачете?

– Как же нам не плакать? Была у нас курочка Пеструшечка; снесла она яичко в подполице. Положили мы яичко на полочку; мышка бежала, хвостиком вильнула, полочка упала, яичко разбилось…

– Коли так, – говорит пастух, – и я всё стадо распущу!

Разогнал он всё стадо в разные стороны, неведомо куда; сел у дороги рядом со стариком, со старухою и с внучкой и заревел. Ехал мимо купец с товаром:

– Чего, пастух, плачешь?

– Как мне не плакать? У старика со старухою была курочка Пеструшечка; снесла она яичко в подполице. Положили яичко на полочку; мышка бежала, хвостиком вильнула, полочка упала, яичко разбилось… С того горя со великого старик стал плакать, старуха – рыдать, внучка – криком кричать, я всё стадо разогнал…

– Эко горе, эка беда! – говорит купец. – Пропадай мой товар!

И раскидал весь свой товар по полю. Сел у дороги рядом с пастухом и давай плакать. Шёл мимо пономарь:

– Чего, добрые люди, плачете?

– Как нам не плакать? – говорит купец. – У старика со старухой была курочка Пеструшечка; снесла она яичко в подполице. Положили яичко на полочку; мышка бежала, хвостиком вильнула, полочка упала, яичко разбилось… С того горя со великого старик стал плакать, старуха – рыдать, внучка – криком кричать, пастух стадо разогнал, а я весь товар раскидал…

– Батюшки! – говорит пономарь. – Эка беда! Побегу на колокольню – все колокола с горя побью!

Побежал пономарь на колокольню и давай со всей силы в колокола звонить; звонит-трезвонит, а сам горько плачет, слезами заливается…

Сбежался со всего села народ:

– Чего ты, пономарь, в колокола бьёшь, а сам горько плачешь, слезами заливаешься?

– Как же мне, добрые люди, не плакать? У старика со старухою была курочка Пеструшечка; снесла она яичко в подполице. Положили яичко на полочку; мышка бежала, хвостиком вильнула, полочка упала, яичко разбилось… С того горя со великого старик стал плакать, старуха – рыдать, внучка – криком кричать, пастух всё стадо разогнал, купец весь товар раскидал, а я в колокола колочу, их разбить хочу…

Пошли люди к стариковой избе, сели рядом и давай плакать-голосить.

Подошла к ним курочка Пеструшечка:

– Чего, – спрашивает, – вы, добрые люди, плачете?

Отвечают ей люди со всего села:

– Как нам не плакать? Снесла ты яичко у старика со старухою в подполице. Положили яичко на полочку; мышка бежала, хвостиком вильнула, полочка упала, яичко разбилось… С того горя со великого старик стал плакать, старуха – рыдать, внучка – криком кричать, пастух стадо разогнал, купец товар раскидал, пономарь стал колокола бить… Как же и нам не голосить?

Говорит им курочка Пеструшечка:

– Да я уж новое яичко снесла!

Перестал народ голосить, бросил пономарь колокола бить, купец начал товар собирать, пастух стал стадо сгонять, будет внучке криком кричать, полно старухе рыдать, перестал и старик плакать; положил он новое яичко на полочку…

А завтра ещё яичко курочка Пеструшечка снесёт!

Наловила как-то Лиса рыбки, села и ест себе. Глядь – по дороге Волк Евстифейка идёт.

– Здравствуй, кумушка! Что это ты, рыбку кушаешь? Дай мне!

– Налови сам да и ешь.

– Да я не умею.

– Эх, ничего-то ты не умеешь. Ну, на вот рыбку, попробуй!

Проглотил Волк рыбку и стал Лису просить, чтобы она научила его, как ему самому такой рыбы наловить.

– Ну ладно, – говорит Лиса, – я тебя научу: ступай ты на реку и спусти хвост в прорубь: рыба сама тебе на хвост нацепляется. Да смотри: сиди подольше, а то не наловишь.

– Спасибо, кумушка, за науку!

Повела Лиса его к проруби, а доро́гой и говорит:

– Когда будешь, Евстифеюшка, ловить, приговаривай: ловись, рыбка, большая и маленькая! А то коли одна большая наловится – смотри, пожалуй, и не вытащишь.

Сел Волк, хвост опустил в прорубь, а сам бормочет:

– Ловись, рыбка, всё большая да большая! Ловись, рыбка, всё большая да большая!

А Лисичка кругом похаживает, на небо посматривает да приговаривает:

– На небе ясни-ясни: мёрзни-мёрзни волчий хвост!

– Что ты, кумушка, говоришь? – спрашивает Волк.

– Рыбку тебе, куманёк, скликаю.

Сидел-сидел Волк у проруби, уж и ночь проходит, светать стало. Попробовал было он приподняться – не тут-то было. «Эва, сколько рыбы привалило, и не вытащишь», – думает.