— Да что ж такое... Где же они?
Я вздохнула, сжала руки в кулаки и сделала ещё один шаг по рыхлой, пахнущей смертью земле.
Любой растомаг знает, что лучшие страстоцветы растут на кладбищах. И чем кладбище древней и запущенней...
А ещё, если у тебя длинный язык и ты споришь с самой Валенсией Раст, профессором и членом магического Совета — то либо падаешь лицом в грязь, либо ночью тебя ждёт приятная прогулка. На кладбище. За этими самыми страстоцветами, будь они...
Я подняла голову к луне. Какая огромная! Сияет. Надсмехается... Ледяной воздух комом стал в горле. Слева, за белоснежной статуей Вечной Плакальщицы мелькнула тень.
— А-а-а... — хриплым шёпотом вырвался из груди свист.
Хотела закричать. Но... горло перехватило, а ноги вросли в землю — не пошевелиться от страха.
— Бу! — сказали мне, и из-за сияющего в лунном свете мрамора появился...
Огромный. Чёрный. Полы плаща со зловещим шелестом реют в разные стороны (странно — ветра-то нет...)
Сердце замерло, но уже спустя пару мгновений понеслось вскачь, заполошное! Пот прошиб — мантия мокра насквозь, потому что передо мной стоял...
Лич.
На столичном кладбище, которое, как нам гордо заявляли, находилось под патронажем самого короля, где за покоем мёртвых следил сам глава некромагов, милорд Ройсбург! Безобразие просто...
Монстр сделал шаг ко мне. Я — шаг назад. Ещё один. Споткнулась, запуталась в мантии и ожидаемо приземлилась на пятую точку.
Больно.
Всё. Это — конец. Лич с интересом наблюдал, даже не делая попытки напасть. Правильно — а зачем? Я и так оцепенела от страха — пей душу и вали домой, в Преисподнюю! Даже напрягаться не надо. Ещё и к ужину успеет, наверное. К себе туда. В загробный...
Дурман-трава, что я несу, а? И это — мои последние мысли перед смертью... За что? Почему я не почувствовала колебания магического фона, он же всегда появляется перед тем, как на кладбище образуется брешь, и демоны лезут с той, мёртвой стороны — пить сладкие души живых дурочек, за страстоцветами отправившихся, только бы свою правоту доказать! Ну почему, почему я не согласилась с тем, что приворот одними страстоцветами не снять? Зачем поспорила, что сварю противоядие только на основе страстоцветов, и оно сработает? Теперь уже не сварю.
Сейчас лич выпьет душу, облизнётся, тварь неживая, и...
Стоп. Что это я раскисла? Как спорить с профессором по магическим травам, так я — первая, а как защитить... Растомаг я или кто?!
Взгляд остановился на деревьях, что склонились над Вечной. Парочка плакучих ив, три пышных куста Поцелуя смерти — сорт жасмина, названного так отчасти потому, что выгодно смотрелся среди мраморно-белых склепов в лунном свете, отчасти из-за убийственного запаха в первые три дня цветения.
Откликнувшись на заклинание, корни крепко оплели чудище. Ива, подкравшись сзади, спеленала руки и туловище, корни жасмина — ноги.
Ага! Не нравится? Мы ещё посмотрим, кто кого!
— Что? — зашипел лич.
Я отмерла и бросилась наутёк, петляя между могил перепуганным зайцем.
Скорее! Поднять тревогу, отправить сюда некромагов... Да хоть самого милорда Ройсбурга! Пусть посмотрит! В спину летел разъярённый вой чудовища, сдобренный изощрёнными ругательствами.
— Убью!
Я прибавила ходу, решив, что всё это слышит моё перепуганное сознание — демоны не говорят... Удирая, взмолилась матери-природе, и на помощь деревьям пришла крапива — жгучая, кладбищенская (на её основе делают замечательное зелье от выходцев с той стороны). Знай наших — пока на земле сидела, хоть душа в пятки от страха и ушла, а крапиву я зачаровала, пускай в тот момент и не ведая, что творю...
— Стой!
Я с разбега влетела в чьи-то объятия. Тёплые. Живые. От облегчения ноги подкосились.
— Стой. Малявка, ты что тут делаешь?
Некромаги. Судя по мантиям — выпускной курс Академии.
— Там... — задыхаясь, махнула рукой в сторону кладбища. — Монстр! Лич!
В подтверждение моих слов в темноте, там где отбрасывал густую тень склеп Вечной, снова взвыли. Растения ещё продолжали сражаться — растомаг, конечно, некромагу не чета, и в одиночку повелителю растений лича не одолеть, но задержать, пока не прибудет помощь даже адептке по зубам!
— Чем это ты его? — обречённо спросил Клайв — главный красавец Академии, по которому сохли все.
Я тоже сохла. Но... это — секрет!
— Плакучка, поцелуй и жгучка, — буркнула я, обидевшись.
И так он это спросил... Словно нет в этом ничего такого. Сам бы попробовал, не будучи некромагом не растеряться в ночи! На кладбище. Что я тут делаю — это уже другой вопрос. Доказываю преподавателю свою точку зрения. Я расту. Как... личность. Как маг...
Хотела сказать всё это гордо, но голос предательски пискнул. Перед... ним! Да что ж за ночь-то такая несчастливая?!
— Убью! — донеслось с кладбища.
Некромаги переглянулись, но никто, как ни странно, давать отпор личу не спешил. Тревогу тоже никто не поднял. Переглянулись — и всё. И это — гордость Академии? Лучшие из лучших?
Рёв стих. Похоже, чудовище победило мои растения и направлялось сюда.
— Беги, малявка! — шепнул, сделав страшные глаза, Клайв, а его однокурсники шагнули вперёд, оттесняя меня от кладбища.
— Я позову на помощь, — прошептала.
— Не надо, — отозвался кто-то из парней. — От милорда Ройсбурга всё одно никто не спасёт!
— Что? — я остановилась, как вкопанная.
— У нас практическое занятие, — любезно пояснил Клайв. — Милорд проводит его... сам. Лично.
Я попятилась назад. Это что получается, я...
— Не-е-е-т!
Некромаги захохотали.
— Ты сделала наш день, девчонка, а теперь давай отсюда. Мы тебя не видели.
Я кивнула, но тут взгляд зацепил россыпь страстоцветов, что росли вдоль кладбищенской ограды.
— Нет! — в полном отчаянии завопила я.
...
Пять лет спустя
— Нет! — я в полном отчаянии смотрела на бумагу, которую торжественно развернули передо мной. — Нет...
— Студентка Абигаль Райя! — повысила голос научная руководительница, профессор Валенсия Раст, пока остальные члены комиссии обменивались удивлёнными взглядами.
Должно быть, нечасто они слышат на распределении, что студент пятого курса не согласен с тем, куда его отправляют на годовую практику перед защитой диплома. Решения магического Совета не обсуждаются!
— Понимаете, — я заставила себя поднять глаза, — практика... Она должна была быть в оранжереях братьев Пфайфер. Я подавала прошение — и Совет его одобрил. Как... Как же так?
За все пять лет обучения со мной такого не было. Уж лучше на кладбище — личей кормить... Год я должна была работать в лучших оранжереях королевства, заканчивая свою дипломную работу и дорабатывая проект на конкурс «Волшебный цветок». Самый престижный конкурс среди растомагов. А теперь? Буквы на лежащей передо мной бумаге стали расплываться...
