Часть I.
«По ту сторону иллюзии»
ПРЕДИСЛОВИЕ
Хозяин кабака стоял у ворот, провожая взглядом дилижанс. Всё тише и тише слышался стук копыт, и, наконец, карета скрылась из виду. Поднял Гриффин голову, и взору его представилось утреннее небо, слегка прикрытое розовыми облаками. И, как бы разговаривая сам с собой, он произнёс:
– А ведь был ещё один ключ к вратам Харвудского замка…
I
80 лет назад
За считанные минуты незаметно для всех откуда-то стянулись тяжёлые тучи. Свинцовым до горизонта стало чистое до этого небо, уходящее в сумерки. Уже стали слышны удары грома, и они усиливались. Тучи как будто оседали на Харвудские долины. Они становились всё гуще, всё плотнее. И под своим весом как бы провисали с неба, подбираясь к верхушкам деревьев. Хмурые клубы сгустков бесформенно бурлили над крышами домов мирного посёлка. С оглушительным треском огромная молния из чёрных туч ударила в центр селения, испепелив троих человек. Чудовищного размера ломаные электрические стрелы врезались в землю и, как ни странно, подбрасывали тонны её вверх. Земля сыпалась вниз, опять подлетала вверх. Ей уже приходилось видеть это адское зрелище. Правда, это было четыреста лет назад.
В панике метались люди. Они не знали, что делать. Истерически бились в загонах животные. Очередная молния ударила в жилой дом, оставив от него догорающие угли. Из охваченной огнём конюшни вырвались обезумевшие лошади и помчались по проулкам, затаптывая под собой разбегавшихся жителей. В живую кучу угодила молния. Рваные части животных сбивали с ног убегающих людей.
– Забирайте детей и уходите! – крикнул в разбитое окно один из местных сельчан. Испуганным взглядом он бегло оглядел двор, подбежал к горевшему на земле мужчине и стал тушить его своей накидкой. Кто в чём жители посёлка бежали, сами не зная куда.
– А! Не верили мне! – смеялась с крыльца дряхлая старуха, – а я говорила, что вы запомните этот 1659-ый год. Предсказание сбылось! Небеса разгневались! Никуда вы не убежите… – Обвалившийся дом раздавил старую. Из-под брёвен остались видны только её растрёпанные волосы.
Зрелище было ужасное. Посреди посёлка стояла смерть и беспощадно забирала одну жизнь за другой. Рухнула горевшая колокольня, похоронив под собой четырнадцать человек. Снова молния ударила в дом. Гром её разряда лишал слуха разбегающихся жителей.
Женщина обняла девочку и прижалась к углу. Настороженно она вслушивалась в грохот на улице, ощущая тряску дома.
– Тихо, тихо, – успокаивала она плачущую дочку, – это скоро пройдёт. Вот увидишь.
Но переждать трагические перемены не получилось. Разбив ставни, в окно влетела половина лошадиного туловища и человеческая рука. Увидев такое, женщина схватила ребёнка на руки и с криком выбежала на улицу. Перед ней царил хаос. Будто сам сатана явился с того света. Кругом горели дома, смешанные с землёй, и прерывистый ливень нисколько не мешал огню. На улицах, среди пожаров и руин лежали изувеченные трупы людей и животных. А те, кто ещё оставался в живых, носились в панике, так и не поняв, что же происходит.
На испепелённой площади посёлка стоял парнишка лет шестнадцати. На нём была рваная, грязная одежда. Взгляд его испуганных глаз мельком пробегал по гибнувшему посёлку. Но парень не бежал вместе со всеми. Он-то знал, что происходит. Поднял голову сельчанин, ненавистно всмотрелся в жуткую смертоносную пелену, сжал кулаки, и что есть мочи крикнул в небо:
– Ник!..
Ярко светило солнце. Воздух пропитывался лесными запахами. В самом разгаре неугомонно резвилось пёстрое лето. По лугу полевых цветов бежал маленький мальчик, оставляя за собой облако из пуха одуванчиков. В его озорных глазах, переполненных детской радостью, не таилось ни заботы, ни сожаления. Сейчас самое главное для него – спрятаться от служанки Мари. Она была доброй женщиной, но строгой. Так что непослушному чаду частенько доставалось за его проказы. Вот и в этот раз он без спроса убежал в лес. Мари заметила его, но он верит, что она его не догонит. Хотя знает, что ему за это надерут уши, но это будет потом. А сейчас пусть попробуют его догнать. Пробежал мальчик чащу и притаился за кустом. Через некоторое время показалась Мари:
– Несносный мальчишка! Всё отцу расскажу! Он тебя отучит из дома без спроса убегать! Только попадись мне! – бранилась Мари, запыхавшись. Она бы догнала его, но длинное до земли платье сильно мешало ей пробираться сквозь высокую траву. Подождав, пока служанка скроется за поляной, мальчик побежал в другую сторону. Ловко он её обхитрил. Сын хозяина любил приключения. Перебежав луг, мальчик вышел на обрыв. Внизу текла река. Она уходила далеко-далеко, до горизонта. Её окружали леса, поля, луга, плавно переходившие от линии горизонта в ясное, безоблачное небо. Отец этого проказника не зря купил имение именно в этом месте. Вокруг царствовала природа. И безграничная свобода…
Брайан проснулся, когда дилижанс повернул на другую дорогу, и солнечный свет упал ему на лицо. Жалко, что оборвался такой сон. Он много раз видел себя маленьким во сне, своё счастливое, беззаботное детство. И сны часто повторялись.
– У вас чертовски крепкий сон, Брайан. Вы спите как ребёнок, – сказал хриплым голосом Дэйв, набивая трубку табаком, – так вас украдут, вы и не заметите.
– А я и был во сне ребёнком, – с ностальгией ответил Брайан, поправил свои кудри и выглянул в окошко дилижанса. Зарождалось утро. Приятно светило восходящее апрельское солнце. Казалось, будто бы таким апрельское утро ещё никогда не было. Что-то новое ощущалось вокруг. И пение птиц слышалось каким-то особенным; и слабый ветерок раскачивал просыпающиеся от зимней спячки деревья тоже вроде бы не как обычно; и цвет пробивающейся травы выглядел ярче, насыщенней что ли. И в душе теплилась приятная лёгкость, какая-то новая жизнерадостная нотка. Весна. Просто это весна. Эти ощущения чувствует любой человек. Словно заново появляешься на свет в такой день. И день давал обещание быть хорошим.
Со своей стороны Дэйв открыл окошко и закурил трубку. Он специально сел возле окна, чтобы дым с трубки не заполнял дилижанс, ведь в нём ехали и дамы. А вот отучиться от этой вредной привычки Дэйв уже не мог. Не в его это силах. Потом он достал с полки свёрток и аккуратно развернул его. На него смотрела старая картина неизвестного художника. Во многих местах этот холст уже потрескался и облупился; края его висели бахромой, но картинка всё же сохранилась. Дэйв снова внимательно рассматривал нарисованное, погружённый в свои мысли. Он докурил трубку, выбил из неё пепел в окошко, положил в карман пиджака и обратился к Стивену:
