Последний завет
Она ждала… И все племя, собравшееся вокруг Нее, ждало. Сплоченное, единое, словно живой организм, ждало. Оборванные, грязные люди, забывшие, что такое душ и ванна, забывшие многое из того, что знали их предки, ждали Ее слова. Ее движения, жеста, мимики. Потому что от этого зависела их жизнь, их будущее.
– Н-н-ет! – выдохнула Она.
И племя, рассыпавшись на отдельные особи, уныло разбрелось к стенам. Жестким, костлявым, холодным. Но в то же время надежным, сберегающим их от той стихии, что ярилась, бушевала там, за стенами, неприступными для нее. Здесь было тихо. Но голодно. И холодно. Не так, как там, снаружи, но несоизмеримо с ним. Здесь можно было выжить, там – нет. Взбесившаяся стихия рушила все – деревья, скалы, высасывала воду из озер вместе с рыбой. Рыбаки зачастую возвращались, разводя руками и не в силах объяснить буйство стихии.
Спасали охотники. Нашли недавно стадо оленей. Град размером с теннисный мячик, – Она не знала, что это означает, – побил все – и деревья, и оленей. При этом убило троих охотников, но это не так страшно. Есть еда, ее можно принести. А это главное. Еда восполнит силы и даст сил возродить племя. Вот только нельзя сейчас, в данный момент. Что-то опять надвигается. Она это чувствовала. Интуитивно. По давлению небес. По электрической ауре, колышущейся вокруг людей и наполняющей своими сполохами пещеру. По гнету, давящему изнутри. По стелющемуся лесу, затихшему в ожидании чего-то ужасного. Потому Она сказала «нет». И люди подчинились. Хотя были голодны и злы. Но их злоба распространялась не на Нее, – Она это чувствовала, – а на тот мир, что грохотал и злобился у входа. Мир, обозленный на них, людей. А они, обозленные на него, стояли у входа и ждали, зверея. Зверея на него, на окружающих, на все кругом. На Богов, наконец, которые допустили это. Допустили, чтобы они, люди, скатились до такого состояния, до питекантропов, австралопитеков и всех прочих тогда, когда казалось, что весь мир в кармане, что они, люди, управляют миром и стихиями на планете, что они… Боги! И вот свершилось.
Исчезло все. В течение нескольких лет. Где те мировые державы, что так гордо и властно управляли миром? Могучие цивилизации, да вообще цивилизация всей Земли, несокрушимая, должная существовать вечно, канула в небытие. Человек возомнил себя Богом, и где он? Что осталось от былого? Природа надругалась над Разумом. В очередной раз. А ведь предупреждали далекие предки. Но кто ж поверит им? Далеким. Легендарным. Превратили все в сказку и даже не докопались до крупицы истины. Что Солнце каждые двенадцать тысяч лет проходит через плоскость Галактики. Что возрастает температура от сближения с другими звездами и центром Галактики. Что здесь, в гуще больше блуждающих планет и астероидов. Что возрастающая от сближения Солнца с центром Галактики и соседними звездами гравитация сдвинет и перемешает то месиво планетоидов между Юпитером и Марсом и обрушит обстрелом на все планеты. И на Землю. Что на самой Земле от возросшего тепла растают ледники на полюсах и горах, а высвободившая волна захлестнет материки и скроет под собой сушу. И ничего не останется на Земле. Она это узнала. Но уже позже, когда уже не было смысла узнавать. Потому что не осталось ничего – ни городов, ни тупых, думающих только о себе и своих деньгах правителей, ни техники и ученых. Все вернулось. Опять. В каменный век. И тем горсткам разума, что каким-то образом умудрились выжить на планете, приходилось приспосабливаться, выживать, чтобы опять возрождать цивилизацию. Опять. В который раз. Как говорили майя, уже в шестой. Она много из этого не понимала, Она не знала, а может, и забыла, что означают все эти слова и знания, которые Она носила в себе. Но знала одно – это все неспроста, это не Ее бред, не выдумка. Так надо! И хоть все они погибнут, умрут, но через пять тысяч лет Ее пра-пра-потомки и потомки других, спасшихся где-то в других уголках планеты, возродят все то, что потеряли ее предки. И ради этого стоило жить!
– Мать Му, – неслышно приблизившийся Охотник остановился в отдалении, – скажи слово.
– Нет, – повторила Она. – Ты слышал.
– Я слышал, Мать Му, – вождь замялся. – Но когда?
– Когда соизволят Боги, – Она обратила на него грозный взгляд. – Жди!
Вождь, ужаснувшийся своей смелостью, покорно уполз в темноту.
Она опять повернулась к отверстию пещеры. Только там был свет. Истинный свет. Только там можно было ждать ответа. Вот только будет ли он? Она каждый раз усомнялась в этом. Правильно ли Она истолковывает то, что приходит Ей? Правилен ли будет ответ? Она этого не знала. Оно то приходило, то уходило, это предчувствие. И постоянно Она колебалась в интерпретации этого предчувствия. Оно же неуловимо. Не скажет «нет» и не скажет «да». Только ты сама можешь сказать – «да» или «нет». А верный ответ неизвестен. И только по мановению фибр души, по чему-то такому, что гнетет тебя и неслышно подсказывает, направляет, ты знаешь. И говоришь Слово. Откуда это все зарождается, что руководит Ей в такие моменты. Она, как ни пыталась проанализировать, этого не знала. Но говорила Она правильно. И народ слушал Ее. Даже вождь, новый, молодой, убивший Старого вождя, хоть и нехотя, но подчинялся Ей. А что будет, когда Она уйдет?
Свое прошлое Она помнила смутно. Давно это было. В сравнении со всей Ее жизнью. Маленькой себя помнила. Город, квартира, покой. Удобная кроватка и коляска. Голоса отца и матери. Ворвавшийся откуда-то голос деда, приехавшего издалека и требующего чего-то. После этого все изменилось. Дальняя поездка на машине, тряска, неудобная ездка на чьих-то спинах, больно кусающие насекомые, жизнь в пещере у костра, на берегу озера, скандалы взрослых и тихий плач матери. И постоянная диктовка, требование запомнить, что они говорят. Потом дожди, снега, грохот, вздрагивающая земля. И люди, появившиеся их леса. Деревенщина, оленеводы и рыбаки, они шли сюда, к Сейд-озеру, чтобы спастись. Что они знали? Да ничего. Единственными знаниями обладали дед с родителями. Они и возглавили народ. Когда-то, говорил дед, в позапрошлом цикле здесь была страна Гиперборея, здесь спасся и вышел в прошлом цикле народ, обжил Мурман, а затем и всю Европу, и весь мир. Теперь же в нашей жизни это следует сделать нам.
Они уже давно умерли, – и дед, и мать, и отец. Единственным носителем знаний осталась Она. Кто будет после Нее? Сын предрасположен больше к охоте, чем к древним знаниям. Нового вождя не интересуют древние знания, которые не дают еду. Стремясь досадить Ей и усилить свое влияние и власть, он рисует на скалах рисунки оленей. Такое уже было. Дед когда-то рассказывал про такие рисунки. Утеряв знания и культуру позапрошлой цивилизации, люди начали жизнь с начала, с первобытного состояния. Так же рисовали картинки на стенах. Ее же цель – сохранить знания и не позволить своему народу опуститься опять до пещерных людей. Так было, но не должно повториться.
