Саша, несмотря на свой юный возраст, страдала от алкогольной зависимости. Но ее это не особо волновало, жила, как жила, главное чтобы вечером была стяжка крепкого пива. Дни пролетали один за другим, особо в них ничего не менялось. Не менялась и сама Саша. Она не отличала один день от другого. Не следила за датами и месяцами. Ее жизнь была словно один длинный, нескончаемый, серый день.
Выглядела Саша плохо: серые глаза, серая кожа, неопрятные волосы непонятного цвета, синяки под глазами. Одевалась она в худи и джинсы, кеды (бывало она уносила со вписок чужую одежду) в общем ее совсем не парило, как она выглядит. Да и в целом, сезоны менялись. А гардероб этой оборванки-нет. Она была амбассадором депрессии. Часто отсутствующий взгляд в котором редко встречалась трезвость. Она даже не могла вспомнить ела ли что-то сегодня. А если и ела, то это был либо фастфуд, либо консервы, либо просто засохший бутерброд.
Был еще интересный факт в ее биографии. Она совсем не помнила своего прошлого. Ни родителей, ни дом, ни школу…просто черное пятно. Разбираться ей даже не хотелось. Подсознательно, она чувствовала, что там что-то страшное. Это не просто черное пятно-это черный ящик на борту сбитого самолета. Поэтому она заглушала эту пустоту алкоголем. Засыпала, когда совсем валилась с ног. Когда ее мозг просто отключался от количества выпитого.
В очередной хренпойми какой день, Саша проснулась вероятно в обед. В какой-то пустой и очень грязной квартире. Голова гудела так, будто кипящая лава плескалась в огромной чугунной черепной коробке. На столе были бутылки, пачки, пепельница, рассыпанные окурки, пепел, все это было липким и вонючим. Но все же Саша хотела хотя бы глоток любой жидкости, сушило страшно. Она поднялась, ее качнуло обратно, но жажда была сильнее гравитации. Стала трясти бутылки, но как назло, ни в одной бутылке не было ни грамма алкоголя. Она подошла к раковине, открыла кран, но кран лишь истошно загудел, сигнализируя о том, что и воды тоже нет.
Такого мата еще не слышала вселенная. Саша накинула куртку и пошла на улицу. У подъезда она склонилась перед сугробом, умыла горящее лицо и стала топить снег в руках, чтобы хоть немного попить. Потом просто легла в сугроб. И смотрела на небо. Было так плохо, что хотелось сию же секунду просто умереть.
– С вами все хорошо? Нужна помощь? – спросил мужской голос.
Но Саше было тяжело открыть глаза и не было сил даже коротко ответить.
– Может скорую вызвать? – не унимался голос.
– Нельзя лежать в снегу, вы замерзните, сегодня -20, девушка.
Минус двадцать….в Сашиной голове было +50. Она даже не поняла, что на улице, действительно холодно.
– Поди давай, все нормально – процедило тело в сугробе.
– Я не могу вас здесь оставить. Пойдемте, я вас хоть чаем напою.
– А есть водка?
– Эммм, я не уверен, но возможно что-то осталось с праздников. Вставайте. Мужчина взял Сашу под локоть и она встала. Она даже не разглядела лица своего спасителя. Он потребовал отряхнуться от снега, чтобы все не стаяло в его квартире. Саша была готова на все, лишь бы получить стакан живой воды.
Они поднялись на пятый этаж. Сердце стучало так громко и прямо в голову, что буквально у двери Саша согнулась чтобы хоть чуть-чуть прийти в себя.
– эва тебя крючит, ты че на первом этаже была у Лехи? Не ходила бы ты по таким злачным местам. Бог (скорее дьявол) знает, что твориться в этих стенах. Мужчина открыл дверь и шагнул внутрь. Саше хотелось матом объяснить, куда мужику с его советами сходить. Но это было сложно. Поэтому она просто зашла внутрь.
В квартире было чисто и уютно, минималистично. Вещей в коридоре было мало, из чего было понятно, что мужчина жил один.
Они сразу прошли на кухню. Владимир, так представился мужчина, открыл холодильник и налил Саше в обычную кружку красного вина. Она залпом выпила.
– Как тебя-то зовут?
– Саша. -уже с легкой улыбкой ответила та.
По телу прошло тепло, мышечный спазм сразу стал расслабляться. И даже в голове стало яснее.
– Можешь сходить в душ, если хочешь. От тебя несет, как от помойки. Ты уж прости за прямоту. У меня даже зубные щетки есть, купил тут по акции пачку. Давай-давай. Я пока приготовлю что-нибудь покушать. Вид у тебя ужасный, Саша. Ступай.
Саша не могла сопротивляться этой доброте. И пошла в душ. Долго стояла под струями горячей воды. Шампунь и гель были мужскими, но ей было пофиг. Выйдя из ванной, она услышала, как Владимир говорит по телефону. Что-то жарится на сковороде, а еще пахнет свежесваренным кофе. Ей стало любопытно, что есть в других комнатах. Несмотря на то, что Владимир ей совсем не знаком, она чувствовала себя в безопасности. Зашла в гостиную. На диване заботливо были сложены чистые вещи футболка, трико, носки. Она поняла, что это для нее.
На столе лежали папки и бумаги. Маленькая лампа освещала этот стол, будто маяк. Саша решила глянуть одним глазком, что за деятельностью занимается незнакомец. Она открыла первую попавшуюся папку и замерла в ужасе. Владимир явно мент. И папки – это дела и нераскрытые преступления. Фото убитого человека, две испуганные девочки, кровь на стенах, кровь на девочках, книжка с детскими стихами и записями. “Александра + Стася” и сердечки…
Черный ящик не просто открылся, он взорвался. Саша завыла и слезы хлынули каким-то нескончаемым потоком из глаз. Владимир уже был рядом и судорожно прикрывал папки, и не зная, что говорить, просто обнял ее. Саша рыдала.
