Я сидела на скамье и рыдала.
Тихо кружили крупные снежинки, касаясь щек и опускаясь выбившиеся из-под шапки волосы, укутывая мои плечи в пушистую зимнюю шаль. Стоял чудный, на удивление теплый и безветренный зимний вечер, которому радовались и пробегающие мимо галдящие прохожие, и играющая неподалеку детвора… Лишь я сидела под ёлкой в одиночестве и рыдала.
31 декабря… Ненавижу Новый год!.. Я злобно шмыгнула носом. И кто придумал отмечать этот проклятый праздник?.. И ведь так отмечают, что завидно!.. Мимо пронеслись парень с девушкой, волоча тяжелые пакеты и на ходу обсуждая праздничный стол. И, конечно, никто не обратил на меня внимания. Что и неудивительно. Я так долго сидела без движения, что, вероятно, напоминала сугроб – жалкий и хлюпающий носом.
Я проводила тоскливым взглядом счастливых отмечальщиков, возбужденно обсуждающих новогодние наряды, и снова жалобно шмыгнула носом. И по щекам вновь заструились слезы. Ы-ы-ы!.. Все, вот все сегодня будут праздновать!.. А я? Ы-ы-ы!.. А меня шеф заставил сегодня выйти на работу и домой на праздник не отпустил, зараза! Ы-ы-ы!.. И семья, и друзья – все будут отмечать Новый год в моем родном городе, а я… Ы-ы-ы!.. А я… Кому я тут нужна? Да, урвала последние билеты на поезд, чтобы съездить на каникулы домой, но уеду аж третьего января! А на работу – уже восьмого… Ы-ы-ы!..
От долгих рыданий разболелась голова. Я вздохнула. Из года в год – одна и та же песня… Мама давно советовала уволиться, найти другую работу, да в родном городишке я могла устроиться разве что дворником. Я и в крупном-то городе едва работу нашла и вцепилась в нее, как бульдог. Да и страшно было что-то менять, и всё меня устраивало, даже ненормированный рабочий день. Вот только шеф – зараза, да они, говорят, везде такие…
Ы-ы-ы…
Домой хочу… К маме и папе… К друзьям… К наряженной ёлке, накрытому столу и маминому тортику… Ы-ы-ы… И маминого оливье хочу… И подарков – много-много, как в детстве… Сложить свертки сверкающей горкой под ёлкой и ждать с нетерпением, когда их можно будет открыть… Ы-ы-ы… Здесь мне только Ирка, знакомая по работе, брелок и свечку подарила – и то, кажется, больше из чувства долга, чем от души. Ы-ы-ы… Хочу… всего хочу! И… Деда Мороза хочу!.. С его искусственной бородой, красным носом и требованием стишков. И мешком подарков, как в детстве. Хочу!..
Ы-ы-ы…
Проревевшись, я поймала себя на странной мысли – так много всего хочу, что, пожалуй, уже ничего не хочу… И не верю. Ни в Новый год, ни в подарки, ни в Деда Мороза. Вера кончилась вместе с детством – три года назад, когда я окончила институт и перебралась в другой город в поисках работы.
Ы-ы-ы…
Я вытерла лицо шарфом и вздохнула. Ладно, что уж… Хватит, пожалуй, реветь и жалеть себя. Да и ноги мерзнуть начали. Домой пора. Выпить горячего чаю и завалиться спать. И гори синим пламенем всё, особенно праздники…
Встав, я отряхнулась от снега, поправила шапку, взяла сумку, повернулась, чтобы уйти, и… Уткнулась носом в белую и пушистую… бороду?
В шаге от меня стоял Дед Мороз. Красный, расшитый серебристыми снежинками халат, черные валенки, алая шапка с белой опушкой, борода, витой серебристый посох, красный нос – всё при нем. Как и слабый запах коньяка. Как, кстати, и солидный мешок с подарками, лежащий на земле. Всё, как я и хотела. Почти.