Стелла Грей
Хочу тебя. И кофе…
Пролог
Пронзительный визг шин ударил по ушам. Вздрогнув, я оторвалась от чтения книги. Заложив пальцем страницу, выглянула в окно, с трудом удерживая челюсть от падения.
Возле входа в кафе затормозила кроваво-красная «Феррари» с открытым верхом! Таких машин в нашем городке отродясь не водилось, тем более возле нашего заведения.
Сначала мне показалось, что в салоне всего один человек — водитель. Но он сразу снял руку с руля, опустил её куда-то в район бёдер… а после я закрылась книжкой и дико покраснела, поняв, за чем именно бессовестно подглядела.
Женщина, чья голова как раз была в районе паха водителя, поднялась, и, судя по тому, как облизала влажные губы, не была против такого времяпровождения.
Я хотела отпрянуть от приоткрытого окна, когда услышала громкое:
— Херово!
Водитель «Феррари» вышел из машины, продолжив поправлять брюки.
— После такого отвратительного минета мне жизненно необходим хороший кофе!
— Что? — прошептала я, с ужасом оглядываясь на барную стойку.
Он приближался. Уверенно и неотвратимо, как айсберг на беззащитный маленький кораблик в моём лице. Плавный, текучий, вальяжный… Наши мужчины никогда так не ходили.
Я много чего знала о тех, кто живёт в больших городах, но, к сожалению, исключительно из книг, так как будни девушки-баристы в придорожной забегаловке располагают к другому. Этот точно был нездешним.
Высокий, красивый, одет в брюки и белую рубашку с сильно подкатанными рукавами и тонким галстуком — почти ниточкой. Смешно. Всё такое маркое и неправильное, не для этого места.
Когда он совсем приблизился, я перебежала за стойку и натянуто улыбнулась.
Мужчина вошёл, небрежно скользнув взглядом по бедной обстановке кафе. Его губы изогнулись, символизируя презрение.
«Сейчас уйдёт» — подумала я.
Но нет. Он нашёл меня взглядом, прищурился, поправил растопыренной пятернёй светлые, практически платиновые волосы, и кривизна губ превратилась в удивительно притягательную улыбку.
Вышло это всё настолько порочно, что у меня сбилось дыхание.
Раньше я думала, что воплощением греха должна быть внешность жгучего брюнета, но мужчина передо мной был полной противоположностью. Тот неповторимый оттенок белизны и пепла, о котором мечтают все крашеные блондинки, его необычайно красил. Он казался бы ангелом, если бы… не открывал рот.
— Эспрессо. Только нормальный, — чуть растягивая слова, произнёс мужчина, глядя на меня ярко-зелёными глазами. — Порадуй меня, крошка! Зёрна хорошие?
К счастью, а может, к сожалению, едва ли не единственное, на чём не экономил владелец, был как раз кофе! Всё же покупали у нас в основном его.
Но если учитывать на какой машине ездит этот тип... м-да.
— Надеюсь, что вам понравится, — как можно спокойнее произнесла я, кладя книгу плашмя и вытирая внезапно вспотевшие ладони о передник.
Мужчина перегнулся через стойку, глянул сначала на книжку, а после… покосился на мои ноги. Почти сразу, прежде чем во мне созрело желание возмутиться, оторвав взгляд от моих бёдер, он провел кончиком пальца по корешку романа и уточнил:
— Классика? Интересно?
Варить кофе и не дёргаться под внимательным взглядом этого странного клиента оказалось непросто, и всё же я нашла в себе силы кивнуть.
— Неожиданно.
Разговаривать с этим типом о своих литературных предпочтениях не хотелось, но клиент есть клиент. Я почти выдавила улыбку, чтобы ответить чем-нибудь нейтрально вежливым, но наш чрезвычайно интересный диалог прервал капризный голос из машины:
— Люц, возьми мне мне мокачино.
— Ты ничего не перепутала, Моника? — спокойно и без агрессии ответил… Люц?
С трудом сдерживая улыбку, я поставила перед ним стаканчик.
— Люциус, ну пожалуйста!
Люциус… Ну и имечко — мурашки по коже.
— Сделать мокачино? — тихо спросила я, почему-то не отрывая взгляда от того, как чётко очерченные губы мужчины касаются края стакана и пробуют сваренный мною напиток.
Он чуть прикрыл свои необычные глаза и выдохнул:
— Божественно. Насыщенно, терпко, с горьковатым послевкусием. У тебя волшебные ручки.
— С-с-спасибо, — чуть запнулась я.
— И ноги неплохие. Как насчёт того, чтобы прокатиться однажды тёмной ночью? — блондин чуть подмигнул мне правым глазом, а я задохнулась от возмущения…
— Люциус! — снова возмущённо заорали из «Феррари». — Неужели я мало для тебя сделала и не заслужила кофе?
Мужчина даже не обернулся, продолжая сверлить взглядом меня, мои руки, плечи, грудь под передником. И я впервые в жизни пожалела, что не могу спрятаться под стойку.
— Так сделать мокачино? — единственное, что сумела вымолвить я, чтобы совсем не потерять лицо.
И Люциус рассмеялся. Тихо и небрежно.
— Ты прекрасна, крошка, — почему-то произнёс он и окинул взглядом стойку. Нашёл на ней картонную коробочку с говорящей подписью «На мечту!», открыл бумажник и достал… сотню долларов! Бросил в коробку, подмигнул и быстро пошёл к машине. Уже у капота развернулся, и бросил мне:
— Я тебя запомнил. В твоих интересах поступить так же.
— Этого много...
Дальше он не слушал. Сел в свою агрессивно-красную машину, одной фразой закрыл рот скандальной Монике и уехал.
Взял и уехал, только пыль столбом.
А я так и стояла за стойкой в пустой придорожной кафешке, куда заезжают редкие водители, и смотрела в растворявшийся след.
Может мне вообще померещилось? Но нет, сто баксов были настоящими.
* * *
— Рут! — крикнула я, задумчиво покусывая ноготь на указательном пальце и разглядывая мелькающую полосочку, требующую продолжения написания резюме. — Как называется способность хорошо общаться даже со всякими негодяями-клиентами?
— Доброжелательность? — отозвалась соседка по съёмной квартире, отвлекаясь от созерцания себя любимой в зеркале. — Коммуникабельность? Дурость? Наивность?..
— Коммуникабельность подойдёт, спасибо, — улыбнулась я.
— Это всё такая хрень собачья, — поделилась Рут бесценным мнением, возвращаясь к покраске правого глаза чёрным карандашом. — Думаешь, ты нужна кому-то без образования и опыта? У вас отличное кафе, там классный кофе и Боб ваш — нормальный мужик. Присмотрелась бы к нему, он-то к тебе давно приглядывается.
— Ему за пятьдесят, — округлила я глаза — и у него жена!
— Да плевать, — Рут пожала плечами и отпрянула от зеркала, разглядывая боевой раскрас. — Жена — не стенка. А мужику в пятьдесят много ли надо? Погладишь его между ног, он и кончит на радостях, а там и половинку кафе на тебя отпишет. Хорошо бы вообще от него залететь…
Она что-то там ещё говорила, но я уже «отключилась», погрузившись в собственные мысли и перестав слушать глупости Рут. У неё всегда на всё было своё мнение, чаще всего совсем не совпадающее с моим. Зато за аренду она всегда платила вовремя, да ещё и мне несколько раз занимать денег умудрялась, что в нашем городке могли позволить себе далеко не все.
