Павел Грачёв - Homo Insignis

С каждым днём память медленно возвращалась к нему. Нет не так. Две недели назад Карх как будто пробудился ото сна. Внезапно он понял, что не всегда был гоблином, что этот мир не его родной, и что он не должен жить в одиночестве на окраине болот. А все воспоминания о племени, изгнании и прошлом превращались в…нет они не пропали, просто стали далёкими и не настоящими, как будто это происходило не с ним.

А вот что он действительно начал вспоминать, так это свою смерть. Тысячи и тысячи раз. Приходили люди, орки, эльфы, дварфы, ещё какие-то расы, снова люди, снова эльфы и так до бесконечности. Его существование в то время сложно назвать жизнью: череда постоянных, изматывающих и отупляющих сражений, разделённых короткими промежутками поиска пропитания и хоть какого-нибудь оружия. Поначалу он мог лишь умирать не понимая, за что боги прокляли его, почему не дают его душе если не покоя, то хотя бы забвения. И при этом он снова, и снова, и снова, и снова сражался.

Шли годы. С каждой битвой, независимо от результата, гоблин становился чуточку сильнее. Смерти происходили всё реже, потом ещё реже, а вскоре стали исключением из правил, и только тогда с ним начали говорить.

Его убивали не просто так. Но причина была настолько незначительна и мелочна, что лучше бы её и не было. Оказалось, всем нужна приманка, созданная им случайно. Стоило бросить в угли тушку кролика, фаршированного болотным лотосом, и на запах приходил «Старый Белый Тигр». Справиться с ним было ничуть не легче чем с незваными гостями. Но в отличии от двуногих, с этого зверя хотя бы снималась шкура.

Без инструментов качество у него получалось так себе, но всё равно лучше, чем ничего. Не добыча, а одно название – «шкура белого тигра 8 ур.» Раньше уровень был пятый, потом шестой – видимо этот параметр рос вместе с ним.

Уровень у некоторых вещей и полупрозрачные названия над ними просто и без затей сообщали о виртуальности того места, где он сейчас пребывал. По началу Карх не мог поверить в то, что вокруг происходит, он точно помнил, что всегда видел мир таким, но почему раньше не придавал этому значения?

Разумеется, первое что он попытался сделать, это выйти. Про отсутствие такой возможности или связи с внешним миром не стоит даже упоминать. Будь всё так просто, он бы сейчас не сидел у маленького костра на краю болота.

Сейчас гоблин свежевал очередного кролика и обдумывал две вещи: зачем он раз за разом мастерил эту чёртову приманку? Стоило прорасти лотосу, а кролику попасть в силки, он как одержимый бросался её создавать. Эти размышления медленно трансформировались во второй вопрос: кто он, и что здесь делает? Почему-то Карху казалось, что в настоящем мире виртуальность обычное явление, даже рутина: источник заработка, развлечение, отдых или лечение. А что это для него? Работа и условия контракта, реабилитация или наказание и программа исправления? Сейчас он мог спокойно делать или не делать всё что захочет. Неделю назад он проверил: выпотрошил кролика, мелко нашинковал лотос и…всё. Он просто оставил ингредиенты. За ночь овощ сгнил, а мясо протухло. Значит в системе, корректировавшей его поведение и память, произошёл сбой. А хорошо это для него или плохо был уже третий вопрос. Над ним он пока не хотел думать.

Жилище гоблина-отшельника можно было описать парой предложений. Заболоченная опушка леса со всевозможными кустами и повалившимися деревьями. До самого болота ещё топать и топать, но в низинах лужицы подсыхают только когда солнце палит несколько дней к ряду. А на верхушке самого большого холма шалаш из веток и лапника. Не кочки или холмика, а именно холма. Карх старался чтобы тот выглядел как можно скромнее, чтоб никому и в голову не пришло рыться под грязной циновкой – так он замаскировал вход в нору.

Если верить воспоминаниям, старый шалаш уже стоял, когда он пришёл. А вот нору или берлогу Карх вырыл своими руками. Не очень большую, человек не смог бы там выпрямиться, но сухую и безопасную. Именно там он хранил свои главные ценности – инструменты, которые сумел выменять у игроков.

Помимо норы Карх накопал вокруг холма неглубоких ям и вбил в дно несколько кольев из заточенных веток или тростника. Старый тигр редко в них попадал, а вот двуногие оказывались не столь внимательны. Каким надо быть растяпой, чтобы на траве наступить на еловые ветки. Помимо настоящих ям он раскидал их и для отвлечения внимания, но своими поделками не очень гордился и считал жуткой кустарщиной. Кроме небольшого ельника и поваленных гнилушек на опушке не было других деревьев. А покинуть это место Карх не мог – стоило ему углубиться в кустарник, как он тут же выходил из него, но не с другой стороны, а снова к своему жилищу. Это гоблин проверил только недавно, все предыдущие годы он даже не думал о подобном.

Закончив снимать шкуру, он решил снова не делать приманку, а просто зажарить мяса на ужин. Карх внимательно посмотрел на нож, зажатый в руке.

Не отрывая взгляд и не моргая, он продолжил смотреть, и описание пред глазами дополнилось:

Этому фокусу он научился вчера и тут же пересмотрел все вещи и инструменты что у него были.

Открытие такого «взгляда» было омрачено тем, что всё его имущество, особенно выменянное у игроков, имело низкую прочность. То есть, то, что он смастерил сам просто имело низкую максимальную прочность, а то, что отдали люди – находилось на грани разрушения. Поэтому, наверное, эти вещи так часто ломались. Справедливо: кто за одну тушку кролика продаст хорошую вещь?

Сильнее всего огорчали костяная игла с единичкой прочности – именно ею он сшил большую часть своей одежды, и лук – самое сильное его оружие, и самое первое. Точнее самая первая вещь, которую он выменял у игроков (на тот момент Карх ещё не осознавал себя запертым в виртуальном мире, и считал одиночкой, изгнанным из племени). Чиненный перечиненный, по факту он уже давно не был тем самым, но воспоминание о нём вернулись одними из первых, поэтому гоблин считал иначе.

***

(много лет назад)

Закончив приманку Карх готовился к нападению, и гость не заставил себя ждать. Из кустарника на поляну вывалилась эльфийка, она была настолько невнимательной, думала о чём-то своём, что прошла по опушке метров сто пока не столкнулась нос к носу с гоблином, зажавшим в руках самодельное копьё. Радость на долю секунды озарившая лицо мгновенно пропала, а подросток (именно так показалось Карху) заплакал.

– Я проспорила. Дура, ну зачем я на это подписалась? – девушка даже не попыталась достать лук из тула на поясе. А просто села на одно из брёвен.

Так как нападения не следовало, а время шло, гоблин решил взять инициативу в свои руки. – Что ты делаешь? Ты что больная? – Действительно, если все на тебя нападают без предупреждения, тот, кто не сделает этого, будет выглядеть подозрительно и странно.