Биологи выделяют человека в особый вид животных – Homo sapiens, подчеркивая тем самым его разум в качестве доминирующего признака, позволяющего выделить человека из сонма остальных живых существ. Разумеется, отдельные представители вида Homo sapiens могут обладать этим признаком в исчезающе малых количествах, но для вида в целом это обстоятельство не играет принципиальной роли. Внутри данного вида классификация разработана слабо – есть разделение на три расы: европеиодную, негроидную и монголоидную. При этом особо подчеркивается, что различия касаются лишь внешнего облика. C точки зрения биологии, представители всех рас идентичны как по строению (с учетом различий пола), так и по способностям (здесь различия одними представителями подчеркиваются, другими яростно отрицаются). Даже классификация вида canis (собаки) по породам разработана гораздо подробнее. Никому в голову не придёт отождествлять, скажем, русскую гончую с бульдогом или лайкой – там всё различно – от высоты в холке до структуры подшерстка. Вы скажете: «Но ведь женщины тоже различаются принципиально на блондинок, брюнеток, шатенок и, наконец, рыжих. И они сами, и некоторые мужчины считают этот признак достаточно важным для классификации отдельных представительниц». Э-э-э, нет! Женщины могут перекраситься, а собаки изменить структуру подшёрстка или форму хвоста сами не способны. Да простят меня наши прекрасные женщины за столь вульгарное сравнение, поскольку мной руководили вовсе не ирония или сарказм по отношению к ним, а лишь желание проиллюстрировать принципы классификации наиболее понятным способом. Я бы мог в качестве примера взять и мужчин, но сами они никогда такого рода отличия не считали существенными, за исключением немногочисленных пижонов, имеющих щёточки для усов, как Эркюль Пуаро.
Внутривидовые различия человеческих рас интересуют больше этногенез, теологию, культурологию и социологию. Действительно, религиозные различия определяют огромную разницу в поведении и мотивации людей, влияют на формирование различий в культуре и философии. А есть еще партийная принадлежность, языковые барьеры, темперамент, наличие или отсутствие талантов и музыкального слуха. Но нас здесь интересует совсем другое.
Специалист по математической статистике скажет вам, что при наличии множества причин, сочетания которых оказываются более или менее случайными, функция распределения для достаточно большого множества объектов по любому из определяющих признаков хорошо описывается колоколообразным распределением Гаусса. В этом распределении можно выделить «ядро», занимающее большую часть площади под гауссовской кривой, и мелкие «хвосты» распределения. Для человека, как вида в целом, «ядро» имеет специальное название на латыни – «Homo Vulgaris», то есть «человек обыкновенный» – такой как все. Этот самый Homo Vulgaris легче всего определяется по поведению на собрании, поскольку он ни с кем не спорит, а голосует «как все», чтобы поскорее вернуться домой к привычной ласковой или сварливой жене, рюмке водки, горячему борщу, мягким тапочкам и телевизору (национальные вариации незначительны: партнёру по сексу, рюмке текилы или чачи, толстому гамбургеру, тёплым унтам и «ящику»). Человеком обыкновенным больше всего интересуются политтехнологи, которым так важно построить оптимальные стратегии манипуляций народными массами, индивидуальные же различия им совершенно неинтересны, поскольку в группе Homo Vulgaris они очень слабо выражены и на выводы манипуляторов не оказывают существенного влияния.
Нас же будут интересовать именно «хвосты» распределения, которым посвящена практически вся мировая литература. Разве Гамлет будет голосовать как все? Тем он и интересен. Странно, что эти «хвосты», несмотря на столь пристальный к ним интерес со стороны величайших поэтов и писателей, не удостоились строго научного названия. Спеша исправить этот дефект, я нарекаю этот тип людей «Homo insolitus», то есть «Человек необыкновенный».
Несмотря на относительную малость группы Homo insolitus (всего около 1—2% от общего числа людей), сама группа внутри по отдельным параметрам сильно неоднородна, поскольку в нее, кроме признанных гениев, нобелиатов, попали также графоманы, изобретатели вечных двигателей и прочие «чудаки», талантливо описанные Василием Шукшиным в его рассказах. «Чудаки» в обществе обыкновенных людей подобны специям в пище, которые даже в малых количествах способны придать совершенно необыкновенный вкус и аромат, превращающий обычное блюдо в пищу богов. Мы не ставим своей целью отделить и противопоставить этих столь разных представителей рассматриваемой группы по той причине, что разделить их фактически невозможно, ибо в Homo insolitus все признаки сильно перемешаны и в почти равных пропорциях присутствуют в большинстве отдельных представителей группы. Так, Альберт Эйнштейн, обладая поразительной физической интуицией и совершенно неординарным типом мышления, говорят, был весьма слаб как математик, в бытовых проблемах не ориентировался вовсе, а в моральном отношении был далеко небезупречен.
Главный признак Homo insolitus, разумеется, в том, что он глубоко индивидуален, поскольку у каждого из представителей этой группы есть своя, необычная идея, составляющая главный стержень его жизни. Если убрать у него эту идею, строго доказав ее ошибочность, Homo insolitus умрёт. В лучшем случае, он останется жить «как все», только гораздо хуже, поскольку теперь у него не будет даже элементарных стимулов к жизни, характерных для Homo Vulgaris. Впрочем, доказать ошибочность идеи «необыкновенного человека» совсем не просто, потому что, с точки зрения обыкновенного человека, он упрям как сто баранов, и все ваши «железные» и логически убийственные доводы он будет просто игнорировать, поскольку пользуется другой, своей, «единственно правильной» логикой. Поэтому убить простого человека – намного более лёгкая задача, чем изменить необычного.
Поскольку биологически гений и «чудак» ничем не отличаются от большинства остальных людей, нас будет интересовать не его быт и привычки, а его идея. Он в довольно раннем возрасте начинает осознавать, это эта идея «ведёт» его, и потому большую часть своей жизни, если не всю целиком, он посвящает служению этой идее.
Обыкновенный человек может сколько угодно восхищаться гением, почитать его и рукоплескать ему, но завидовать гению не стоит, потому что жизнь гения есть непосильная ноша для обычных людей. В самом деле, гениальный музыкант-исполнитель тратит незначительную часть своей жизни на сон и еду. Всё же остальное время почти без остатка он либо выполняет бесчисленные экзерсисы с инструментом, либо выступает на концертах. Большинство приятных и разнообразных мелочей, делающих нашу жизнь уютной и комфортной, ему недоступны и неизвестны. Даже жить постоянно рядом с гением – тяжкий крест, поэтому гения лучше воспринимать малыми порциями на концертах, а двум гениям ужиться рядом просто невозможно – они всегда несовместимы.
