«…Все смешанные тела, которые находятся в средней области [Вселенной], состоят из всех простых тел <…> во всяком сложном [теле] содержатся все простые тела. Свидетельствует об этом, по-видимому, и питание каждого из них. Ведь все питаются тем, из чего они состоят, питаются же [не одним, а] многими. Ведь даже когда может показаться, что [тело] питается чем-то одним, [например, когда] растения питаются водой, они тем не менее питаются многими, ведь к воде примешана земля. Поэтому земледельцы стремятся орошать, перемешав [воду и удобрения].
Поскольку пища принадлежит к материи, а питаемое [тело], его образ и форма, связаны с материей, то вполне понятно, что из всех простых тел, возникающих друг из друга, только огонь питает сам себя, как говорят наши предшественники. Ведь только огонь состоит преимущественно из формы, потому что ему от природы свойственно стремиться к границе [Вселенной]. Стремиться к своему месту свойственно по природе любому [элементу], но у всех них образ и форма зависят от их границ.
Итак, сказано о том, что все [сложные] тела состоят из всех простых тел…»1
(Аристотель. О возникновении и уничтожении. [335b 1-10])
«…Когда какое-нибудь тело, толкая вперед другое тело, вызывает в нем движение, то первое называется действующим (agens), а второе – подвергающимся воздействию телом (patiens). Так, огонь, согревающий руку, есть действующее тело, а рука, которая согревается,– тело, подвергающееся воздействию. Акциденция же, возникающая в последнем, называется результатом (effectus).
Если действующее тело и тело, подвергающееся воздействию, соприкасаются, то действие и претерпевание (passio) называются непосредственными; в противном случае их называют опосредствованными. Если же тело находится между действующим телом и телом, подвергающимся воздействию, то оно одновременно и активно, и пассивно, а именно оно активно в отношении тела, которое следует за ним и на которое оно оказывает действие, но оно пассивно в отношении тела, которое ему предшествует и воздействию которого оно подвергается.
Если несколько тел следуют одно за другим так, что каждые два соседних тела граничат друг с другом, то все тела, лежащие между первым и последним, и активны, и пассивны; само же первое тело только действует, а последнее только подвергается воздействию.
Действующее тело вызывает в теле, подвергающемся воздействию, известный результат соответственно одной или многим акциденциям, присущим обоим телам, т. е. действие производится не потому, что действующее тело есть тело, а потому, что оно есть тело определенного рода и имеет определенное движение, иначе все действующие тела вызывали бы во всех телах, подвергающихся воздействию, одинаковые результаты, ибо все они в равной мере тела…»2
(Гоббс Т. О теле. Основы философии)
Человеку традиционного общества, вероятно, показался бы странным вопрос: «что есть человек». И ответ, который он мог бы дать в первую очередь: «Человек есть то, что он ест».
Этимология терминов, обозначающих существование («есть», быть) и приема пищи («есть», принимать пищу) во многих языках, и, практически, во всех индоевропейских языках, общая. Общеславянское – edti (есть) восходит, согласно М. Фасмеру, «к общему и.-е. корню *ědti < *ědti; dt > tt > ст. есть буквально – «принимать пищу, еду». Само слово е́сть (кушать) относится к общеславянским индоевропейского характера (ср. лат. edo «ем», др.-инд. admi «ем», нем. essen «есть» и т. д.). В этом значении оно является первичным, в производном значении выражая и значения движения, а также бытия/существования (есть, быть). Соврем. есть < *ědti; dt > tt > ст, ср. вести».3
В этом отношении, обозначение питания и обозначение существования имеют общее происхождение и обозначаются одним глаголом есть. Древнерусские глаголы существования (в разных лицах ѥсмь (мн. ч. ѥсмь), ѥси (мн. ч. ѥсте), ѥсть (мн. ч. соуть)) как и еды связаны: существовать, т.е. жить и воспроизводить жизнь в собственном теле, означает, в первую очередь, принимать пищу. В значении быть этот глагол имел значение “расти, произрастать”, а также “пухнуть, разбухать”. Существительное былина означало “растение”. Слово былина образовано от былъ, а это последнее – от глагола быти (“расти”). Первичное значение глагола осталось только в некоторых словах. Позже глагол быть стал употребляться в современном значении “иметься, становиться, существовать”. В качестве характеристики движения и роста этот термин, вероятно, служил определению одушевленных существ, обладающих способностью к движению, т.е. перемещению в пространстве, и росту.
Живое питается живым. Чтобы иметь возможность продолжать жизнь, оно должно использовать в корм живое, лишая жизни другие живые существа. Принимая пищу, организм воспринимает принадлежащие ему силы, преобразуя энергию другого тела в собственную и т.п.
Информация, которую поставляют органы чувств, воздействует на человека непрерывно, производя эффекты раздражения или возбуждения. Наши эмоции и наши состояния, наши переживания и наши действия – это виды и сгустки энергии, которые мы тратим и которые восстанавливаем, которые накапливаем и которые расходуем дозированно или без ограничений. На человека воздействует всё, человека касается всё, всё отзывается в нем переливом чувств и эмоций, отражается сменой настроений, сопровождается чередой новых и новых ощущений и впечатлений. Но в основе нашего отношения к телам и вещам находится восприятие их в качестве потенциальной пищи – поставляющей нам энергию для продолжения жизни, ее возбуждения, даже ее возобновления. Но и эмоции, вызываемые вещами, чувства наслаждения или восхищения и проч. мы воспринимаем как духовную пищу. Тело откликается на эти чувственные возбуждения проявлением интереса к воздействующим на него вещам и деятельностью с вещами. Разум следует этому интересу, упорядочивая собственный опыт обращения с вещами, и формирует представление о мире как некотором порядке, в том числе порядке распределения видов энергий.
Чувства влечения и отвращения, восприятие и отторжение чего-либо образует фундаментальный принцип экзистирования и формирует базовое основание экзистенции – способа существования человека-переживающего. Принцип переживания сформулировал Аристотель, представивший его как феноменологию действия. Он связал действие и претерпевание воздействия в единый комплекс фюсиологии. Так, задолго до С. Киркегора, описывая основы праксеологии он описал базовые механизмы экзистирования, представив их как определяющее свойство живого. Современный психоанализ, который Жиль Делез превратил в экзистенциальный фундамент своей геофилософии, разделяет те же принципы.
