ДАВНЫМ-ДАВНО, НА РАССВЕТЕ, когда солнце поднималось над речными долинами и равнинами Эфиопии, молодая обезьяна устроилась на дереве.
Нам никак не узнать, о чем она размышляла в тот день или чем занималась. Возможно, она подумывала отправиться на поиски еды или возлюбленного или собиралась посетить соседнее дерево, которое могло оказаться лучше того, где она расположилась. Но она и представить не могла, что события того дня сделают ее самой знаменитой представительницей своего вида. Впрочем, если бы вы даже нашли способ рассказать ей об этом, смысл слова «слава» все равно от нее бы укрылся. Она не понимала также, что она в Эфиопии, поскольку все происходило за миллионы лет до того, как кому-то пришла светлая мысль прочертить линии на карте, дать имена образовавшимся фигурам и начать за них войну.
Эта обезьяна и ее семейство немного отличались от других приматов, которые жили в то же время: в строении их бедер и ног было нечто необычное, и это позволяло им передвигаться по-новому. Эти обезьяны начали спускаться с деревьев и прогуливаться по саваннам на двух задних ногах. Эта перемена со временем приведет к появлению меня, и вас, и всех людей на планете. Обезьяна не знала этого, но ее век пришелся на начало одной из самых удивительных историй. Это было у истоков великого пути человека.
А после она упала с дерева и умерла.
Примерно через 3,2 миллиона лет другая группа приматов – некоторые из них теперь обладают степенями кандидатов и докторов наук – выкопала ее окаменевшие останки. Поскольку дело было в 1960-е и копавшие слушали популярную песенку невменяемых ливерпульцев, они решили назвать ее Люси[1]. Она была представительницей совершенно нового вида, теперь он зовется Australopithecus afarensis. И этот вид объявили «недостающим звеном» между обезьяной и человеком. Находка Люси заворожила весь мир: о ней говорили за семейным столом, ее скелет несколько лет кряду возили по США, а теперь это главный экспонат Национального музея в Аддис-Абебе.
И все же единственная причина того, что мы узнали об этой неуклюжей обезьяне, в том, что она, говоря откровенно, все прошляпила. В ретроспективе это и стало шаблоном для всех событий, которым суждено было последовать.
Это книга о человечестве – о нас – и нашем замечательном умении прошляпить, прощелкать, профукать, прохлопать, спустить в трубу любую возможность, все на свете. О том, почему на любое достижение, заставляющее гордиться званием «человек» (искусство, наука, бары), всегда найдется что-то еще, отчего хочется зажмуриться и покачать головой от недоумения и отчаяния (война, загрязнение окружающей среды, бары в аэропортах).
Весьма вероятно, что – вне зависимости от ваших личных и политических убеждений, – оглядевшись и оценив состояние мира вокруг, не так давно вы подумали про себя: «Черт подери, что же мы натворили?»
Эта книга должна чуть-чуть утешить вас: не стоит нервничать, мы были таким всегда. Да что уж там, мы все еще здесь! (Правда, сейчас, когда я пишу это, до «ядерного» саммита между Дональдом Трампом и Ким Чен Ыном – который, впрочем, может случиться или не случиться, может пройти хорошо или наоборот, – остаются считаные недели. К несчастью, я должен сдать текст до того, как все мы узнаем дату нашей смерти. Но я буду исходить из предположения, что если вы читаете эту книгу, то вам удалось дотянуть по крайней мере до конца июля 2018-го.)
Есть немало книг о величайших достижениях человечества, талантливых лидерах, гениальных изобретателях, об упрямом человеческом духе. Не меньше существует опусов о наших ошибках: и просчетах индивидуумов, и промахах целых сообществ. И куда меньше – о том, как нам удается совершать в корне, катастрофически неверные действия снова и снова.
В духе тех шуток, которые так любит разыгрывать Вселенная, причины для наших грандиозных неудач зачастую те же, что некогда позволили нам отделиться от звериного стана и возвыситься над ним. Мы умеем видеть закономерности, мы можем рассказать о них сородичам, мы способны вообразить будущее, которое еще не настало: если мы изменим вот это, случится вот то и мир станет немного лучше.
Проблема только в том… да, мы не слишком хорошо справляемся с любой их этих задач. Честная оценка прошлых достижений человечества на этом поприще походит на исключительно жестокий ежегодный отчет начальника, который вас ненавидит. Мы видим связи там, где их нет. Наши навыки общения, мягко говоря, не всегда удовлетворительны. И что уж нам совсем не удается, так это фиксировать те случаи, когда мы упустили из виду, что изменение вот того приведет также к изменению вон того вот там, а еще вон того там похуже, и кроме прочего, боже, нет, только не этого вот здесь. Неважно, как высоко заберется человечество, неважно, как много сложностей мы преодолеем, какая-нибудь катастрофа всегда будет таиться за углом. Взять хотя бы пример из истории: вот вы Сигурд Могучий (второй ярл Оркнейских островов, живший в IX веке), на коне вы возвращаетесь домой, чтобы разделить триумф от победы в битве с вашим заклятым врагом Маэлом Бригте по прозвищу Торчащий Зуб, и его голова подвешена к вашему седлу. И уже в следующий момент вы… в общем-то, вы все еще Сигурд Могучий, но пару дней спустя вы умираете от инфекции: выступающий зуб на обездоленной голове вашего заклятого врага проделал дыру в вашей голени, пока вы, торжествуя, добирались домой. Все верно: в военную историю Сигурд Великий вошел как человек, сраженный врагом, с которым он покончил несколькими часами ранее, и это сомнительное достижение. И это урок нам всем. Во-первых, о вреде гордыни, а во-вторых, о том, что нужно выбирать врагов из числа тех, кто должным образом заботится о своем прикусе. Именно о гордыне и ее трагических последствиях и пойдет главным образом речь в этой книге. Так что поклонники исторической стоматологии, напротив, рискуют сильно разочароваться.
(И ничего, что Сигурд Могучий и Маэл Бригте решили сразиться только потому, что Сигурд бросил противнику вызов – призвал к бою, в котором выступило бы по 40 воинов с каждой стороны. Маэл Бригте принял его, и Сигурд объявился с 80 вооруженными мужами. Из всей этой истории с Сигурдом можно, наверное, извлечь и еще один урок: никогда нельзя вести себя, как распоследний негодяй. И это, что забавно, тоже один из лейтмотивов этой книги.)
Сигурд – один из многих исторических персонажей, которые запомнились в большей степени за свои неудачи, а не победы. В следующих десяти главах мы окинем взглядом всю историю человечества и составим длинный список неудачников. Вниманию тех, кто не любит злорадствовать: может быть, сейчас вам как раз стоит отложить книгу.
