По вечерам, когда ветер сменялся, искаженные звуки музыки, казалось, доносились от Аллхаллоус-Рок. Закат набрасывал на остров туманный багряно-оранжевый полумрак, и на какой-то миг можно было подумать, что он все еще полыхает.
Потом дегтярно-черные воды поглощали огни, и жители Портгрейва вновь отводили взгляды. Вскоре никто уже не задавался вопросами о некогда тянувшейся вдоль пирса ярмарке с ее аттракционами. Даже о самом существовании острова Ава вспоминала довольно редко.
Однако ничто так не освежает память, как шантаж.
Вверх и вниз по тенистому морскому побережью все тянулась и тянулась тишина. В одну сторону простирались галька и водоросли, прокладывая путь к мутным неоновым огням набережной Портгрейва; в другую полз бетонный пирс, повторяя береговые изгибы, из-за него полуразвалившиеся лачуги и забитые досками магазинчики напоминали тюремный комплекс.
Ава не заметила потенциальных шантажистов, да и ни единой живой души вообще, раз уж на то пошло.
Восемь часов, пирс Портгрейва. Ты умеешь хранить тайны?
Вот что ей написали. В начале прошлой недели девственно-белый конверт упал на коврик под ее дверью. Внутри лежала фотография, которую никто, кроме Авы, никогда не видел. И не должен был увидеть. Кто-то воспользовался старой пишущей машинкой и напечатал сегодняшнее число и загадочные инструкции на обратной стороне. И больше ничего. Это походило на шантаж. Иначе зачем кому-то присылать Аве эту фотографию?
Она перевела взгляд на пирс. Там, за запертыми на висячий замок воротами, причал тянулся к морю. Он напоминал Аве забытый под дождем спичечный мостик. Гниющие деревянные вышки скрывали ненадежный спуск к пенной воде, сорокалетние строительные леса болтались под нелепыми углами. А если кого-то не насторожило это зрелище, нарисованный знак предупреждал: «Это путь к смерти».
Когда-то на острове находились чудесный причал, парк развлечений, аттракционы на ярмарочной площади, зал игровых автоматов и ночной клуб. Балдо Великолепный был там королем до тех пор, пока его владения не уничтожило невесть откуда взявшееся пламя. Пожарная команда и береговая охрана, как и положено, погасили огненные языки, а затем возвели аварийные подмостки, чтобы спасти причал. Тогда каждый, кто возвращался на материк, запирал ворота на замок.
Вот и все, что знала Ава. Взрослые в городе не трепали языком о Портгрейве, не рассказывали и о Балдо. Казалось, будто они просто забыли. Ава несколько раз спрашивала у бабушки, та лишь просила держаться подальше оттуда, но почему – не объясняла. Не поддавалась ни на какие уговоры. Самое удивительное: Ава действительно слушалась совета, пока шантаж не привел ее к воротам причала.
По привычке Ава подняла зеркалку и взглянула сквозь цифровой экран, готовясь сделать снимок. Странная красота была в проржавленных турникетах и разрушенных киосках, где раньше продавали пончики. Но Аве хотелось чего-то большего, чем фото с резким естественным освещением и поблекшими цветами. Она желала выразительности, пыталась поймать в кадр призраков капитализма и отсутствия финансирования, по-прежнему влачивших жалкое существование на причале, спустя четыре десятилетия после исчезновения людей. Во всяком случае, именно это Ава писала под фотографиями.
Ава подняла камеру на вытянутых руках и нерешительно сделала селфи. И сразу же посмотрела на фото. В сумерках лицо пошло пикселями. Темные пряди волос резко сходились под подбородком. Оливковая кожа под слабым освещением казалась безупречной. Приоткрытые губы не улыбались. Ава никогда не улыбалась на фотографиях, чтобы не выглядеть малолеткой.
– Эта камера украдет твою душу, – раздался чей-то голос.
Желудок Авы сжался. Ей не пришлось оборачиваться, чтобы понять: это ее лучшая подруга Джоли, подошедшая сзади по волнолому. Ава и Джоли были неразлучны, как чипсы с кетчупом или те жуткие близнецы из «Сияния».
Как-то Джоли сломала руку, упав с дамбы, и у Авы рука болела неделями. В другой раз после неудачных экспериментов волосы Авы приобрели кричаще-яркий оттенок оранжевого. Джоли тут же покрасилась точно в тон. Долгие недели Джоли называли идиоткой, и на фоне ее невероятной имбирно-рыжей тени никто не заметил промах Авы.
Конечно, бывали моменты, когда дружба с Джоли казалась Аве удушающей и словно вызывающей клаустрофобию. И все же она не желала проводить большую часть времени ни с кем другим. Сейчас – не тот случай. С шантажом Ава собиралась разобраться самостоятельно, без вмешательства Джоли, без ее критики. Джоли не должна была знать, что она здесь. Ава выключила камеру и ждала, пока втянется объектив. Когда она взглянула на подругу, та кружила, пытаясь найти опору на исписанных граффити досках, и сердито смотрела из-под капюшона кигуруми-гигантской панды. Вьющиеся светлые кудряшки, все еще апельсиновые на концах, развевались во все стороны.
– Не ожидала увидеть тебя здесь. Я думала, ты собиралась провести жаркий вечерок с фотошопом, – сказала Джоли.
На особую интонацию Ава не обратила внимания.
– Кто бы говорил! Сама обещала, что будешь заниматься. И собиралась выключить телефон.
Джоли прищурила глаза, очевидно, неуверенная, стоит ли выплескивать раздражение на Аву, если сама тоже соврала.
– Так что ты тут делаешь?
– Заброшки по моей части, – ответила Ава, кивая на причал.
– О да, всем четырнадцати твоим подписчикам это понравится.
– Их девятнадцать тысяч, но какая разница. – Она помедлила. – Ты за мной следила?
Джоли все так же пристально смотрела на подругу.
– Не пори чушь. Меня пригласили по почте. – Она скорчила рожицу, наморщив веснушчатый нос.
– Кто-то еще пользуется обычной почтой?
Старперы и шантажисты. Шантажистов подчеркнуть. Значит, Джоли здесь, потому что у нее тоже есть тайна?
– Что в нем было? – спросила Ава.
Джоли с подозрением уставилась на нее. В конце концов, она вытащила кусочек нервно скомканной бумаги из внутреннего кармана кигуруми и почти швырнула его Аве.
– Хочешь – глянь.
Ава разгладила складки. Это была копия цирковой афиши девятнадцатого века. Бородатая дама чопорно восседала на стуле с высокой спинкой, а на ее колене уместилась крошечная женщина. Рядом стояли мальчик, больше похожий на волка, чем на человека, и мужчина со слоновой болезнью. «Добро пожаловать на фрик-шоу», – читалось на крупном баннере над их головами.
Ава перевернула листок. На обратной стороне были напечатаны инструкции, точно такие же, как и на ее приглашении. «
