Пролог
Поднявшись по скрипучим ступеням к входной двери, Дарья достала из сумочки ключ. Вставив его в замочную скважину, решительно провернула два раза. Замок заскрежетал, но открылся. Ступив через порог, ворожея оглянулась. Подняв мерцающий взгляд темных глаз к небу, улыбнулась, увидев там осколок нарождающейся луны. В прихожей пахло свежим деревом, пылью и временем. Пройдя дальше, Дарья остановилась посреди гостиной. Взглянув на большое окно, она подошла и рывком задернула шторы. Комната погрузилась в волнующийся серо-черный мрак. Безошибочно определив место, где до этого оставила небольшую сумку, ворожея достала связанные черной лентой толстые свечи. Чиркнув спичками, зажгла одну из них и, внимательно оглядев гостиную, направилась к камину. Свеча нашла свое место в одном из рожков почерневшего серебряного канделябра. Спустя пару минут рядом с ней устроились еще две таких же, как первая. Проведя указательным пальцем по краю небольшой глубокой тарелочки, Дарья снова улыбнулась. Ее соображения оправдались, поэтому ворожея не сомневалась в затеянном ею предприятии.
Следующий час был потрачен на тщательную уборку. С книжных полок безжалостно изгонялась осевшая пыль, в шкафах методично раскладывалась одежда и прочие вещи, с кухонного стола исчезла пара фантиков и графин воды. Попутно по всему дому появлялись дрожащие язычки пламени свечей, что источали приятный терпкий запах. После того, как небольшой особняк сиял чистотой и порядком, на небольшой круглый стол, что стоял в центре комнаты, были выложены старенькая скатерть, бутылка молока, полбулки ароматного хлеба и две чайных чашки. Расстелив скатерть, Дарья любовно разгладила ее ладонями. Следом в центре столешницы появились пять парафиновых изделий разного цвета и длины. Отложив в сторону спички, она открыла бутылку и до краев наполнила молоком одну из чашек. Разломив хлеб на две равные доли, положила один кусок рядом со своей чашкой, а второй возле той, что поставила напротив себя. В эту чашку ворожея отлила и половину молока из своей.
Усевшись на стул с высокой спинкой, Дарья сделала глубокий вдох и прислушалась. В комнате, помимо потрескивания свечей, появился еще один звук. Что-то вроде едва различимого шарканья, подозрительно похожее на возню мышей в стенах, но ворожея знала, что это вовсе не мыши копошатся. Происхождение этого звука лежало гораздо глубже, за гранью этого мира.
– Хозяин-Батюшка, приглашаю к столу, – тихо проговорила Дарья, отбрасывая за спину кудрявые темные волосы, – поговорить, проблемы обсудить, да помощи твоей попросить. Помоги, защити Илону от ее мужа. Помоги, верни в ее жизнь любовь и счастье. Молоко да хлеб делю поровну, а тебя прошу разделить с хозяйкой этого дома житейские трудности, – выждав какое-то время, ворожея повторила призыв еще четыре раза.
После того, как затих ее голос, в гостиной повисла мертвая тишина. Спокойно протянув руку, Дарья взяла свой кусок хлеба и принялась есть его, запивая мелкими глотками молока, которое до этого купила на рынке. Когда хлеб кончился, она допила остатки молока и взяла то, что причиталась тому, к кому обращалась. Подойдя к камину, поставила чашку рядом с тарелочкой на полке, туда же положила хлеб. Всему этому надлежало остаться здесь до утра, после чего подношение следовало скормить птицам. Аккуратно собирая крошки вокруг куска, ворожея мысленно повторила заговор еще раз, надеясь, что ее услышат.
Неверие и строптивость Илоны не оставляли выбора, поэтому Дарья решилась на крайние меры. Подруга слишком сильно боялась мужа, чтобы сделать хоть что-то до того, как он просто убьет ее. Этот паршивец пользовался этим и без зазрения совести продолжал мордовать ее. И, если Илона по каким-то причинам согласна была терпеть это, то у Дарьи было иное мнение. Она не собиралась дожидаться того времени, когда нужно будет читать заговоры на успокоение души несчастной Илоны. Будучи крайне земным человеком, подруга никогда не относилась серьезно к тому, чем занималась ворожея. Что же, тем легче ей было провернуть все то, что делала Дарья теперь. Они дружили с детских лет, поэтому она хорошо помнила те истории, что рассказывала им бабушка Илоны. Старуха всегда садилась в это самое кресло у камина, чтобы порадовать девчонок вкусным домашним печеньем и удивительными сказками, героем которых всегда был домовой Кузьма. Этот добрый персонаж неизменно стоял на страже домашнего покоя, благополучия и порядка, а еще Кузьма терпеть не мог ссор и склок. В таких историях домовой жестко, а порой и жестоко наказывал тех, кто выносил сор из избы и скандалил. Бабушка любила повторять, что домовой наводит порядок так, как считает нужным, а потому его не стоит гневить.
Напряженно вслушиваясь в тишину, Дарья искала хоть какое-то подтверждение словам бабки Илоны. Она помнила, что старушка постоянно разговаривала с Кузьмой, делилась с ним невзгодами и радостными новостями, рассказывала о погоде. Каждое утро она оставляла домовому гостинцы, чему научила и Илону. Согласно всем этим мелочам, особняк все еще должен находиться под защитой Кузьмы, а следовательно и Илона тоже, как наследница. Вопреки уверенности ворожеи, дом ответил тишиной, что нарушал лишь ветер за окном. На мгновение Дарье даже показалось, что она ошиблась и приняла мышиную возню за шарканье шагов Кузьмы. Отбросив разрушающие ауру мысли, она сделала глубокий вдох и вернулась к столу. Достав из сумки руны, бросила их на стол. Деревянные брусочки легли почти идеальным кругом, в центр которого упала очень важная руна – одал – символ рода и дома. Ворожея снова заулыбалась и облегченно вздохнула. Кузьма так и не показался ей, но дал понять, что просьбу услышал. Теперь оставалось надеяться и ждать.
Глава 1
Бордовый цвет ужаса
…в комнате повисла напряженная тишина.
– И чего он пялился на тебя? – муж нарушил тягостное молчание, сверля Илону холодным взглядом.
Тяжело вздохнув, она пожала плечами. Что сказать в ответ на такой вопрос? Да и чтобы она не сказала – все будет не правильно. В какое бы русло она не повернула разговор, он закончится одинаково. Марк все равно не поверит в то, что она не хотела этих взглядов. Он уже настроился на скандал, поэтому не станет спускать ситуацию на тормозах.
– Ты же знаешь, что…
– Знаю! – рявкнул муж, пиная пуф. – Знаю, что тебе нравится, когда мужики глазеют на тебя. Иначе, какого ты вырядилась, как шлюха?!
Судорожно сглотнув внезапно ставшую горькой слюну, Илона провела ладонями по бедрам. Накануне она тщательно продумала свой наряд, а потому знала, что выглядела вполне нормально. Закрытое темно-бордовое платье, схваченное на тонкой талии широким черным поясом, расходилось широкой плиссированной юбкой во французской длине, прикрывая колено – более, чем скромно для делового ужина в ресторане. Заметив знакомый огонек в глазах Марка, она сделала шаг назад. Сбросив одну лакированную «лодочку», вторую сняла с ноги, намереваясь использовать высокую тонкую шпильку в качестве оружия.
