Юркиного деда по отцу звали Львом Резниченко. Он был мастером Сулинского металлургического завода еще до революции 1917 года. Носил жилетку и карманные золотые часы на цепочке. По ним следил за временем плавки металла. Дед владел кварталом домов в Таганроге. Умер в начале двадцатых годов прошлого века. Тысячи тогда умирали – от тифа, голода… Это всё, что Юрка знал о своем деде. У деда осталось пятеро детей – четыре девочки и младший девятилетний Ванюшка. Сёстры обожали младшенького, веселого мальчика с пышными волнистыми волосами.
Ванюшка – Юркин отец. Теток Юра знал и любил, о каждой в семье ходили легенды. Тётя Клава – партийная активистка, делегат V Всесоюзного съезда Советов в 1929 году, ее фото с Калининым и Будённым – семейная гордость.
Ванюшка, впоследствии Иван Львович, окончил в начале 30-х годов Днепропетровский горный институт, стал горным механиком.
Юркин дедушка по материнской линии, Кузьма Захарович Кузяков, родился в селе Пичурино Ардатовского уезда Симбирской губернии в одном году с Лениным, в 1870, и в одной с ним губернии. На дореволюционной фотографии он стройный, с благородными чертами лица. Дед Кузьма рано овдовел. На руках остались два сына и четырехлетняя дочь Александра, будущая Юркина мама.
Кузяковы перебрались на Дон, в станицу Цимлянскую. Александру отдали в гимназию, где она окончила два класса. В 1916 году Кузьма Захарович женился на уроженке первой казачьей столицы – станицы Раздорской, внучке генерала Маркова. Анна Ивановна преподавала в гимназии и была лет на 15 моложе мужа. Александра никак не хотела признавать новую жену отца. Анне Ивановне приходилось идти на маленькие хитрости. Купив куклу, говорила:
– А это подарок тому, кто назовет меня мамой.
Отношения со временем наладились и были душевными до конца долгой жизни Анны Ивановны.
В Цимле Кузьме Захаровичу представился случай разбогатеть. Во время революции состоятельные соседи бежали за границу, но не взяли с собой 90-летнюю родственницу. Договорились, что Кузьма досмотрит старуху, заплатили золотом. Кузьма тогда работал на водочном заводе, таскал оттуда спирт, обтирал им детей, чем спас от заразных болезней, продавал ценный продукт на пристани. Старушка оказалась любительницей выпить. Зная, что в доме имеется спиртное, не только днем, но и ночью требовала:
– Кузя, дай выпить!
Терпение у Кузи кончилось быстро. Предложил знакомому:
– Забирай старуху вместе с ее золотом!
Знакомый забрал, а через неделю бабка умерла.
Не складывались у Кузяковых отношения с драгоценными металлами. Старший сын Кузьмы Захаровича, Василий, Юркин дядя, в эти мятежные годы работал бухгалтером в банке города Александровск-Грушевский, который позже переименовали в Шахты.
В январе 1920 года большевики с боями брали власть в городе. Хозяин банка уже уехал в Ростов и велел Василию перевезти туда золотой запас банка. Обязательный служащий не взял богатство себе, не отдал новой власти, а погрузил на сани и повёз в Ростов. У моста через речку Грушевка его уже почти нагнали красные конники Думенко, бравшие город. Но белые, охранявшие мост, пулемётной очередью отсекли мчавшихся во весь опор лошадей Василия. Благополучно добравшись до Ростова, он отдал золото хозяину. Тот предложил Василию ехать вместе с ним в Париж. Но Юркин дядька, тогда 24-летний парень, выбрал Шахты. Потому что была у него в этом городе любимая девушка Лёля, дочь купца первой гильдии Березнева. Семья скупала скот в Воронежской губернии. Гнали в Александровск-Грушевский, делали окорока, другие мясные деликатесы, на этом и разбогатели. В семье имелись драгоценности, которые в момент смены власти решили спрятать. Золото и бриллианты уложили в шкатулку, обмотали тряпками и бросили в… туалет во дворе дома. Жили в самом центре города, на этом месте теперь стоит здание городского департамента образования. Когда волнения в городе стихли, Березневы решили достать шкатулку. Перелопатили содержимое сортира, но золота не нашли… Так и стоит шахтинское образование на березневских золоте и бриллиантах до сих пор.
Иван Резниченко после института работал в Новошахтинске, на шахте им. Скочинского, которую после Шахтинского дела в 1928 году переименовали в шахту им. ОГПУ. Молодой механик был активным парнем. Сам научился играть на скрипке и при шахтном клубе руководил самодеятельным оркестром народных инструментов. Здесь и познакомился с Александрой Кузяковой, которая уже окончила курсы счетоводов и с семьей жила в Новошахтинске. Иван и Александра поженились. В 1932 году у них родился сын Юрий, а тремя годами позже – дочь Людмила.
В 1934 году убили Сергея Мироновича Кирова, и двухлетний Юра, подражая голосу из репродуктора, декламировал:
– Товарищи! Сегодня мы прощаемся с любимым Кировым…
Тогда же началось «трудовое» воспитание Юрки. Отец давал сыну молоток, насыпал кучу гвоздей и разрешал вбивать в пол.
Вскоре Резниченко перебрались в Шахты. Семья жила в съёмной квартире. Отец работал механиком на шахте «Нежданная», мама – кассиром в коммунхозе, позже – в фельдшерско-акушерской школе. Жили во взаимопонимании, с хозяевами квартиры – по-родственному. В доме звучала музыка: Иван Львович играл на скрипке, Александра Кузьминична —пела под гитару. Любимый ее романс «Слышен звон бубенцов издалёка».
В доме часто бывали друзья, такие же молодые и веселые. Тогда отец ставил детей на табурет и говорил:
– Юрка, читай!
Четырехлетний Юрка читал газеты, поскольку этому делу научился рано. Сам разбирал слова, если не понимал, толкал мать в бок:
– Мам, это какая буква?
– Люська, пой!
И Люська тоненьким голоском пела. Однажды вставила лишнюю букву в знаменитый романс. И получилось: «Соколовский хор Ху „Яра“ был когда-то знаменит».
Гости долго плакали от смеха. А отец гордился:
– Вот какие у меня дети!
Голод 1933 года пережили благополучно. Благодаря несколько авантюрному характеру Ивана Львовича в доме то появлялась мягкая мебель, фисгармония, в сенях висели окорока, то вообще ничего не было. В 1933-м отец мог обеспечить семью продуктами.
