Глава 1. Жизнь как она есть
– О, Жека! Тормозни-ка малек. Дело есть, перетереть надо, – сказал он с видом, будто сам факт его внимания ко мне должен был сделать меня счастливейшим человеком на планете.
– Так ты меня ждал, что ли? – удивился я.
– Да, да! Идем быстрее! Мне надо в одно место. Я уже опаздываю, – процедил он сквозь зубы и, схватив мой локоть, поволок за собой.
– Так иди, раз опаздываешь. Я тут при чем? У меня сейчас пара, а я и так уже опаздываю, – раздраженно ответил я, пытаясь освободить локоть.
– Нет! – взвизгнул он и с такой силой дернул меня, что я чуть не растянулся на полу. – Мне сказали привести с собой друга. Без друга они меня больше не пустят. Не пустят… Не пустят… – говорил он уже спокойнее, хотя и продолжал тащить меня за собой.
Я, конечно, не мастер единоборств, но и не баран, которого можно привести за ручку куда хочется. Поднапрягшись, я вырвал локоть, чуть не оставив Бусыреву рукав своей куртки в качестве трофея.
– Хватит тащить меня, как тюк с картошкой. Свои дела решай сам, – зло сказал я.
– Да ты че, Афанасьев?! Струхнул, что ли? Да не кипишуй, тебе делать ничего не надо будет. Рядом постоишь минутку и вали на свою пару, ботаник. Или тебе слабо? Так ты иди, заставлять не буду. Только потом Ирке из параллельного потока скажу, что ты трус, – с мерзкой ухмылкой сказал он.
А вот это уже было плохо. На его понты мне было плевать с высокой колокольни1, но вот угроза ославить меня перед Иркой – серьезное заявление. Весь университет в курсе, что я уже не первый месяц настойчиво ухаживаю за самой эффектной девчонкой из нашего потока. И если этот гад Васька ей что-нибудь наплетет, то все мои труды пойдут прахом. Да и слава труса не лучше. Ничего не поделаешь, придется идти и опаздывать на пару. «Ради любви поступлюсь гордостью», – подумал я. И максимально независимо ответил:
– Ну веди, посмотрим, куда это без друзей не пускают.
– Идем уже! – проворчал он и прибавил шаг, крикнул: – Давай сюда, здесь недалеко.
Пройдя немного вдоль улицы, мы свернули в один неприметный дворик, что прятался за магазином и примыкающим к нему рестораном.
– Зачем нам сюда? Или тебя в ресторан не пускают? – съехидничал я, озираясь.
– Пускают. Я здесь свой, – сказал он, явно бравируя.
Мы подошли к техническому выходу из ресторана. Постучав в дверь и буркнув что-то неразборчивое высунувшемуся из нее человеку, мы остались ждать. Спустя пару минут из двери вышел какой-то мужчина и попросил следовать за ним.
Пройдя через проходную, мы вошли в небольшое техническое помещение. Похоже, тут держали лишнюю мебель. У стены стояло несколько столов с перевернутыми стульями и шкаф со стеклянными дверцами. Был даже огромный старинный и довольно большой сейф с замочной скважиной. Таких не выпускают уже лет пятьдесят. Настоящий раритет. Но восхищаться сейфом времени не было. Помимо мебели в комнате было еще трое мужчин, включая нашего сопровождающего. Одеты они были неброско, но стильно. Чем-то напоминали руководителей крупной компании из какого-нибудь современного сериала. Но один из них отличался от других. Чем? Да не знаю. Может быть, всем. Как стоял, как смотрел, как держал сигарету. Мне вдруг показалось, что этот человек хочет, чтобы его считали не тем, кем он является на самом деле. Если бы я только знал, насколько оказался прав…
Город Москва. Столица огромной страны. Яркий представитель городов технически развитого мира. На дорогах пробки, тяжелый воздух, пропитанный испарениями большого города, постоянно обволакивает толпы народа на улицах. Люди всегда куда-то спешат, боясь опоздать. Сегодня понедельник – как известно, день тяжелый. Встать по будильнику – уже подвиг, а ведь путь до работы сам себя не пройдет. Впрочем, на работу я пока не хожу. Я студент.
Утро началось довольно обычно для понедельника. Я слегка проспал. Почему слегка? Ну знаете, как это бывает – будильник звенит, ты его выключаешь и с мыслью «поваляюсь две минутки» вырубаешься. Хорошо, что на такие случаи в дальнем углу компьютерного стола, чтобы я не мог до него дотянуться, не встав с постели, у меня стоит запасной будильник. Иначе двадцатью минутами дело бы не ограничилось.
Героическим усилием оторвав тело от коварной постели, я поставил окончательную точку в утреннем пробуждении, по-быстрому застелив кровать. Вполне довольный своей маленькой победой, направился в ванную на стандартные водные процедуры. Следовало поторопиться, иначе завтрак мог помахать мне платочком в окошко, ведь сегодня первой парой было банковское дело. Что тут такого ужасного? – спросите вы. Главный ужас здесь – преподаватель и его принципиальное закрытие двери перед носом опоздавшего. Я уже молчу про написание объяснительной записки в деканате, которую после пропуска лекции обязательно заставят написать.
Проявив чудеса ловкости и немалый профессионализм, я за какие-то десять минут умудрился умыться, вымыть и высушить голову и почистить зубы. Не теряя ни минуты, накинув полотенце на недосушенные волосы, отправился инспектировать кухню на предмет быстрого и вкусного (по возможности, так как подставу со «здоровой пищей» никто не отменял) завтрака. Правда, инспекция закончилась, толком не начавшись. Заботливая мама оставила на столе овсяную кашу, клубничное варенье и мой любимый бутерброд с сыром и ветчиной, который нужно было только слегка подогреть в микроволновке, чтобы сыр чуть расплавился и начал сползать по краям хлеба толстыми эластичными косичками молочного цвета. Сколько раз ей говорил, что я уже взрослый и могу сам еду приготовить, но все без толку. Ее «железный» аргумент: «Ты будешь моим ребенком, пока я жива. И не важно, сколько лет тебе будет – десять, двадцать или пятьдесят». Как тут поспоришь? Мысленно поблагодарив маму, я отдал должное еде. А закончив, помыл посуду и, одевшись, отправился в неблизкий путь в родной институт.
Ждать лифта не было желания, поэтому, бодро отстучав по лестнице каблуками десять этажей, я выбежал из подъезда на улицу, которая встретила меня неповторимым миром запахов раннего утра поздней весны. Пожалуй, только в эти утренние часы, пока сотни тысяч автомобилистов не покинули свои гаражи в каждодневном пути по делам, можно насладиться свежим, ярким и насыщенным запахом сирени и жасмина, что растут рядом с подъездом. Немного влажным и прохладным от росы утренним воздухом. Угасающей тишиной двора, что через какой-то десяток минут взорвется гомоном ребятни, идущей в школу, гудками машин, спорящих из-за очередности выезда со двора, и десятков ног пешеходов, мерно шагающих по своим делам.
