Олег поднимался по лестнице. Лифт опять не работал. Как обычно, от кругового движения по пролетам и мелькания ступенек перед глазами, а может, из-за отдышки мысли начинали метаться в голове, словно зимняя вьюга.
«Надеюсь, мне сегодня хватит денег на ресторан и такси. Хорошо, что завтра зарплата. Да когда же они починят лифт? Что же подарить ей на день рождения? Нужен какой-то сюрприз…»
Перед дверью Полины Олег отдышался, поправил галстук, зачем-то откашлялся и наконец позвонил. Услышал привычный топот за дверью и щелчок замка. Дверь отворилась, в проеме мелькнула рука и кусок халата – Полина убежала обратно в ванную.
– Заходи! Пять минут! – крикнула Полина и включила фен.
Олег аккуратно поставил в прихожей ботинки, перед зеркалом снова поправил галстук и прошел в комнату. На кровати были разложены несколько платьев, запечатанные капроновые колготки и пара лифчиков. Олег смущенно отвернулся к окну.
Полина нравилась ему безумно. Едва преодолевая желание взглянуть еще раз на лифчики, он стал усердно думать про подарок Полине на день рождения. Оставалась ровно неделя.
«Нужен сюрприз! – Олег все же посмотрел на кровать и подсознательно выбрал голубой лифчик с кружевами. – Что-то такое неожиданное и трогательное и в то же время недорогое, но чтобы она оценила…»
– Я готова! – Олег повернулся. Полина лучезарно улыбалась, ожидая оценки. На ней было черное атласное платье в стиле Жаклин Кеннеди.
«Нет, голубой лифчик сюда никак», – подумал Олег.
– Как всегда, восторг! Ты красавица! – сказал он вслух.
– Пойдем.
Олег работал юристом в крупной фирме, а Полина – продавцом в бутике одежды. Громкая, яркая, страшно красивая, она была явно королевой этих отношений. Олег —педантичный интеллектуал, готов был бесконечно подавать пальто, открывать двери и придерживать шлейфы платьев. В стиле Жаклин Кеннеди, конечно.
– Что ты подаришь мне на день рождения? – спросила она в ресторане.
– Секрет!
– Врешь! Ты даже еще не придумал.
– Ха-ха!
– Ну-ну, тогда скажи, на какую букву.
– Не-а.
– Точно не придумал.
От таких приколов у Олега испортилось настроение. Весь вечер голова была параллельно занята придумыванием подарка. Даже в глазах жареной форели, которую принес официант, он выискивал какую-нибудь идею.
Ночью ему снился вид из окна Полины. С шестого этажа виднелись верхушки вязов и торец дома напротив с одним рядом белых балконов посередине. Перила были почему-то украшены нежными голубыми кружевами. На кружева падали снежинки. Из окон домов выглядывали люди и сдували снежинки фенами.
«Что за бред! Какой снег в октябре, в плюс десять?» – думал во сне Олег. Кружева и фены почему-то бредом не казались.
Вдруг все люди позакрывали окна, на дом налетел ветер, сорвал голубые кружева и сдул снежные сугробики с карнизов и перил. Олег смотрел на дом. Просто дом из белого кирпича.
– Просто дом! – закричал Олег и резко сел на кровати. Кот от испуга с визгом спрыгнул с одеяла и выскочил из комнаты.
– Надпись на доме! Вот будет сюрприз! Я гений! – продолжал кричать Олег. Он вскочил и забегал по квартире, потом увидел под столом кота и схватил его.
– Урррааа! – кричал Олег, потрясая котом в воздухе. Кот прижимал уши и хвост.
От возбуждения Олег не мог уснуть до утра, зато потом забылся сном Эйнштейна, который только что открыл теорию относительности.
Квартира первая
Дверь квартиры на первом этаже Олегу открыла немолодая грузная женщина с полными губами, не очень свежими волосами и в потертых джинсах. Она презрительно посмотрела на банку с синей краской и кисточку на палке в его руках.
Олег выдал ей заготовленную речь:
– Здравствуйте! У меня к вам необычная просьба. Я хочу сделать для своей любимой девушки надпись на вашем доме – он как раз виден из ее окна. Для этого мне нужно нарисовать одну букву на вашем балконе. Обязуюсь ее потом стереть. Можно? – Олег улыбнулся во весь рот. Лицо женщины осталось непроницаемым.
Через несколько секунд Олег откашлялся и, решив, что женщина плохо слышит, начал снова:
– У меня к вам необычная про…
– Какую? – резко спросила женщина.
– Что?
– Какую букву?
– Поскольку у вас первый этаж, а надпись читается сверху вниз, то на вашем балконе будет буква «Ю» – последняя в слове «люблю».
Женщина помедлила еще секунду и впустила Олега. Он сразу понял, что это квартира художника. Но не совсем обычного, а художника-грязнули. Тюбики с вытекшей и засохшей краской валялись вперемешку со сломанными карандашами и грязными кистями, деревянный пол был живописно закапан цветными красками, а по углам скопились комья пыли и окурков. Посреди комнаты стоял холст на мольберте. Олег мельком взглянул на него и тут же в ужасе отвернулся. На холсте было изображено нечто напоминающее женскую грудь огромного размера, почему-то оранжевого цвета.
– Каким цветом? – спросила она, закуривая сигарету.
– Что?
– Каким цветом нарисуешь букву «ю»?
– Синим.
– Почему синим, а не красным?
– А вы любите красный?
– Мне фиолетово.
Олег замешкался. По привычке хотел поправить галстук, но на нем был спортивный костюм.
– Синим – под цвет рам, – сказал Олег.
– Валяй! – женщина села в кресло. Олег почувствовал себя на сцене театра абсурда. В зале сидел единственный и не самый благодарный зритель. И вдруг Олег заметил, что в квартире нет выхода на балкон.
– Ой, у вас ведь нет балкона!
Женщина сделала саркастически удивленные глаза.
– Да что ты говоришь!
– Простите, я забыл, это же первый этаж.
Художница со смаком выпускала дым и не сводила глаз с Олега.
– А можно тогда я нарисую букву рядом с окном?
– Валяй-валяй.
Олег открыл раму. Октябрьский ветер подхватил несколько кусков газеты с пола и швырнул их в угол, в комья пыли и окурков. Олег старался делать все максимально быстро, чтобы скорее освободиться от прицеленных глаз странной художницы. Он открыл банку с краской, макнул в нее кисть, аккуратно стряхнул излишки и высунулся из окна, насколько это было возможно. Аккуратно выведя букву «Ю» рядом с окном, он пару секунд полюбовался работой, но, услышав покашливания хозяйки, тут же залез обратно.
– Простите. Мне нужно подождать пару минут, пока краска высохнет.
– В смысле?
– Я хочу заклеить букву бумагой. Пока ее не должно быть видно из соседнего дома. Но если я заклею прямо сейчас, бумага прилипнет, так как краска не высохла…
Художница яростно затушила окурок в лужице оранжевой краски на палитре.
– Знаешь что? – заревела она. – Пошел вон! Вконец обнаглели!
– Тогда я оставлю бумагу – вы заклеите сами?
– Нечего делать из меня дуру!
– Да ну что вы…
– Ты думаешь, я не поняла сразу, что ты собираешься меня ограбить?
– Бог с вами.
– История про букву не прокатила, ясно? Ты ее мог нарисовать и с улицы – у меня первый этаж, умник!
