Александр Башибузук - Хроники Горана. Ловчий

Обитая почерневшей от времени бронзой, тяжелая дверь слегка скрипнула и стала медленно отворяться. Гвардейцы в начищенных до блеска кирасах и шлемах с красно-белыми плюмажами, стоявшие на карауле у одного из входов в святую канцелярию Белого Синода, дружно вынырнули из полудремоты, поудобней перехватили свои гизармы и, лязгнув железными башмаками, приняли строевую стойку. Оба были опытными служаками и научились за годы службы интуитивно распознавать значимость того или иного персонажа, решившего выйти именно через эту дверь. Вот и в этот раз они не ошиблись.

Ибо на пороге появился сам предстоятель Белого Синода в Добренце, его святейшество прелат Акакий, монументальный толстяк с румяным, широким и добродушным лицом пастыря. Он равнодушно мазнул взглядом по латникам, обеими руками огладил на пузе рясу из белоснежного нупийского шелка и удивительно плавно для такой громадины обернулся ко второму мужчине, вышедшему на крыльцо вслед за ним.

– Последний раз спрашиваю, ты не передумал, Горан? – скорбно выдохнул прелат и склонил голову к плечу, внимательно всматриваясь в лицо спутника.

– Нет, ваше святейшество… – Высокий молодой парень, украшенный длинным рваным шрамом на лице, зажившим до едва угадывающихся бледных полосок, отрицательно качнул головой.

Одетый в безрукавный потертый кожаный камзол, рубаху из некрашеного льняного полотна с просторными рукавами, свободные порты и высокие, видавшие виды сафьяновые сапоги с окованными носками, он смотрелся на фоне прелата не столь внушительно. Однако его простой вид компенсировался высоким ростом и просто саженными, бугрящимися мускулами плечами.

Судя по гриве прямых русых волос, стянутых в хвост на затылке, судя по рубленым суровым чертам лица и холодным зеленым глазам, парень был из народа ославов, проживавших в этом мире на далеких Звериных островах и не без оснований почитающихся иными народами записными разбойниками и варварами.

– Ай-ай, Горан, – недобро прищурился прелат. – Мы к тебе со всей душой, так сказать, по-родственному, а ты… – Он сделал паузу, в воздухе повисло напряжение, но священник вдруг расплылся в радушной доброй улыбке и хлопнул парня по плечу. – Ладно. Нет так нет. В добрый путь, сын мой.

– Спасибо, ваше святейшество. – Горан слегка кивнул прелату, закинул за спину скромную котомку и решительно шагнул с крыльца.

– Смотри, надумаешь – приходи, пообщаемся, – с ухмылкой бросил ему вслед прелат.

Горан ничего не ответил, не оборачиваясь, кивнул и ускорил шаг.

Серединные земли, г. Добренец. Корчма «Три петуха»

15 Хлебороста 2002 года от восхождения Старших Сестер. Два часа пополудни

На лавочке возле сложенного из дикого камня, увитого плющом небольшого домика сидела девушка с большими, немного раскосыми глазами и собранными от висков в две толстые косы темно-русыми волосами. Она негромко напевала колыбельную и баюкала на руках плотно запеленатого в льняные пеленки грудного младенца. На ее простоватом, но милом, правильных очертаний, кажущемся немного скуластым лице тенью лежала печаль. Раскосые глаза неотрывно смотрели на отблескивающую в лучах солнца водную гладь, раскинувшуюся зеркалом в бухте, лежавшей далеко внизу. Рядышком с девушкой на завалинке примостился здоровенный, размером с крупную рысь, и лохматый, как медведь, дымчато-пепельный котяра. Легкий ветерок трепал пушистые кисточки на его ушах, а сам кот тихонько урчал, как будто подпевая хозяйке…

Картина была до такой степени реальной, живой, что я рванулся вперед в желании оказаться побыстрее рядом с ними, но, неожиданно поняв, что это всего лишь видение, чуть не застонал от дикой обиды и разочарования.

«Не может быть… – мысленно успокоил я себя и с силой провел ладонями по лицу. – Этого нет, потому что не может быть…»

– Можа, чаво еще подать вашему вашеству? – Подавальщица, дебелая рыжая девка в замызганном фартуке, игриво повела плечом. – Пива аль чаво покрепче…

– Покрепче? – Я отвлекся и уставился на ее грудь, выпирающую из лифа, словно подходящая квашня.

Есть хотелось просто невыносимо, но после того, как я вспомнил о своей тощей мошне, желание мгновенно улетучилось.

– Нет. Пива жбан. Черного, валашского. И заедок – раков блюдо. Нет, плошку…

– Как прикажете, – разочарованно протянула девка и, отчаянно виляя обширным задом, удалилась.

Но я уже на нее не смотрел, опять погрузившись в размышления.

Чертов Синод! Чертов Акакий, кикимора его раздери! Гребаные лекари со всеми чародеями в придачу!

Поначалу все шло просто замечательно. Ну… относительно, конечно. Во-первых, я выжил после стычки с чертовым личем. Хотя и не должен был, потому что хренов упырь-переросток, перед тем как испустить дух, едва не разорвал меня на клочки. В буквальном смысле слова. Потом мою бесчувственную тушку приютили белоризцы. Мало того что приютили, так еще и поставили на ноги, не поскупившись на самых лучших лекарей-чародеев.

Понятное дело, не просто так, а исходя из своих побуждений, так и оставшихся для меня неизвестными. Но после того как я вежливо отказался работать на Синод, лечение пришлось возместить. Франка щедро расплатилась со мной, но услуги гребаных чародеев оказались сказочно дорогими, так что после расчета у меня осталась сущая мелочишка. Даже подаренный хафлингессой перстень пришлось продать.

Я особо не отчаивался, потому что в запасе оставались сокровища, найденные в логове захлюста, но, когда я явился за ними в имение супружеской пары Додонов, оказалось, что семья хафлингов в полном составе убыла в Рудомышль. И неизвестно, когда должны вернуться. Вот и все. Хоть бери и иди на поклон к Алисии. Но это чревато, разочарованная в своих ожиданиях женщина, к тому же чародейка, может так пригреть, что мало не покажется. К Купаве не сунешься по тем же самым причинам. Да и не по нутру мне подобное. Еще чего не хватало, в приживалы подаваться. За одни такие мысли хочется себя по морде огладить.