Грязные ангелы.
1.
Какая занятная штука: наша память! Она играет с нами в игры, которые и сами мы не понимаем, а другим понять и вовсе мудрено. То она полна милосердия, то подводит коварно и некстати. Одно я научилась понимать: эти игры отнюдь не случайны. Они – следствия каких-то процессов внутри меня самой, на первый взгляд непроизвольных, но на деле – всегда подчинённых внутренней логике. Я много лет жила, не вспоминая то, что постоянно перебираю в памяти сейчас. И понимаю, что именно сейчас эти воспоминания не могут ни ранить меня, ни как то ещё навредить мне. Ещё недавно я подумала бы, что эти воспоминания, если они и вернулись, непрошенные, следует немедленно похоронить ещё глубже, потому, что там только боль, стыд, ужас и ненависть. Есть тысячи причин, чтобы так поступить, и три из них сейчас играют на берегу со своим кузеном и соседским мальчишкой. Они не должны знать, и я верю свято в это; ни теперь, ни после. Может быть, когда-нибудь, когда они станут взрослыми, а меня уже не будет?.. Сейчас они не должны даже подозревать, что подобные вещи не то, что случаются, а что они в принципе возможны. Но чтобы они так думали, чтобы они так жили, мы прошли через такой ад, да что там – ад блекнет в сравнении! Мы – легенда. Мы – те, кто создал новый мир, навеки изменив прежний. Ещё несколько лет назад имена наши были у всех на устах, в нас играли дети. Но у людей такая короткая память! Самые великие и удивительные события как-то легко и незаметно стираются из неё, словно эльфийские картины из песка. Только что они восхищали – и уже забыты.
А я не хочу, чтобы это забыли. Тщеславие?.. Возможно. Желание почивать на лаврах? Пусть и так; и что? Люди должны помнить то, что случилось. Должны помнить то, что сотворили их предвзятость, зависть, глупость и злоба; помнить, в какую бездну они чуть не рухнули по собственной глупости и подлости, где они чуть было не оказались, если бы не мы, те, кого они ненавидели и презирали.
И ведь они и теперь нас не любят! Недавно брат привёз мне списки летописей последних событий, так вот, там почти ничего нет о том страшном кризисе, что пережил Остров, и вообще ничего нет о нас! Есть только упоминание о нашем короле, но о нём невозможно не упомянуть, и вся их предвзятость бессильна перед его славой. Но и о нём упоминается как-то вскользь, общими словами, и чувство такое, что летописцы закрывают глаза на правду намеренно. И то сказать: правда, ТАКАЯ правда, людям не нужна. Признать, что они были неправы, что совершали преступления, что замучили тысячи невинных ни за что, по своей подлой глупости? Люди так не могут. Они, как мартышки, твердят, что цель оправдывает средства, и даже не понимают, что оправдать хоть что-то могла бы лишь достигнутая цель, – а ни одной своей цели-то они так и не достигли! Средства потрачены, кровь пролита, а цели как были призрачными, так и остались.
Да, я не люблю людей. И кто меня осудит, зная, что я пережила?!
Ну, вот. Пауза сделана, спокойствие вернулось. Прежде всего: что я делаю? Что я пишу и зачем? Если быть честной самой с собой, то вряд ли я когда-то дам это кому-то прочесть. Ещё менее вероятно, что я захочу перечитать это сама. Моё состояние последних месяцев чем-то смахивает на недомогание: что-то мучает меня, гнетёт и… гложет – вот наиболее верное слово. Кстати, пишу я впервые: до этого момента я только читала то, что написали другие. Не знаю, как у них, а у меня плохо пока получается. Я всё брожу вокруг да около, всё никак не могу приступить к делу. Когда я бралась за перо, всё казалось так просто, а теперь я просто не знаю, и в голове хаос. Всё кажется важным, и всё хочется сказать и объяснить одновременно. Начинаешь рассказывать что-то, и появляется убеждённость, что важно так же объяснить и какие-то сопутствующие обстоятельства, и затронуть предысторию, и ты уходишь куда-то в сторону от основной мысли, и в панике понимаешь, что вернуться обратно уже мудрено. Сколько я листов исписанных уже похоронила в камине!!! Не хочется мне и писать от первого лица. Есть вещи, в которых непосредственно я сама не принимала участия, но я хорошо знаю тех, кто от начала и до конца был в гуще событий, мало того, кто сам по себе и были этими событиями, люди – легенды, люди-история. Впрочем, людьми я зову их по привычке; они – не люди. Прежде нас звали полукровками, эльдарами, кватронцами и эльфинитами; эльдары – это эльфийские кватронцы, дети эльфа и полукровки, эльфиниты – дети от эльфийской матери и отца-человека или полукровки. Последние эльфами признаются почти как свои, в отличие от детей человеческих женщин. Но так было раньше. Теперь же мы – ивеллонцы, или, как отдельный народ, квэнни – не люди и не эльфы, а потомки тех и других. Наши дети уже именно квэнни, они не ощущают себя смесью разных рас, они особый народ. У них есть своя земля, свои города, свои обычаи, своя история. А ведь не так уж и давно всё было иначе! Мы были никто. У нас не было места, где мы были бы у себя дома, где нам были бы рады. Нам было отказано не только в правах, но даже в милосердии. Церковный эдикт, изданный в год моего рождения, приравнял меня к животным и запретил мне жить в человеческом доме и даже есть с человеческой посуды. Мне отказано было в крещении, в праве владения каким-бы то ни было имуществом, и вообще в каких бы то ни было правах. Людей, виновных в нарушении эдикта, преследовали, обвиняли в скотоложстве и прочих весёлых вещах, так что те, кто и жалел нас, и не согласен был с эдиктом, глубоко и тщательно эту жалость прятали. Инквизиции на Острове тогда не было, но дух доносительства и страх перед церковью проник и сюда. Люди доносили друг на друга и использовали церковный аппарат для сведения счётов и просто для обогащения за счёт соседа. Все боялись всех, и потому старались вообще не связываться с тем и с теми, что могло бы послужить поводом для доноса и проблем. Конечно, люди есть люди, и было по-всякому… Смотря, правда, где.
Сейчас в это сложно поверить, и наши дети не верят… человеческие дети, кстати, тоже. Когда мы изредка ударяемся в воспоминания, их взгляды полны скепсиса, а то и скуки: кому интересно, что было когда-то давно, при царе Горохе, когда всё интересное происходит здесь, сейчас и именно с ними? И они правы. Но всё равно, прошлое нельзя забывать, потому, что всё рано или поздно возвращается на круги своя, и то, что ушло, вернётся вновь, если вовремя не узнать его приметы и не остановить. Я не хочу в это верить, но ведь никто не верит! Многие по сей день не верят в Сады Мечты, и знаете, что?.. Я сама, вспоминая, не хочу в них верить. Да, я знаю, что они существовали, и что я там была, но… Как сказать точнее?.. Как, всё-таки, трудно доверять свои мысли бумаге! Когда я думаю об этом, оно так и льётся, гладко, правильно и, кажется, даже красиво, а вот взялась записывать все эти красивые мысли, и как это тяжко идёт! Я сижу, грызу перья, бросаю лист за листом в камин, и всё равно у меня получается не так, как я хочу! Но это и затягивающий процесс; я мучаюсь, но остановиться мне не хочется. О чём я?.. Да, о Садах Мечты. Так вот. Я, скорее, ЗНАЮ, что всё это было со мной, но уже не ощущаю это прошлое реальным, оно словно бы не настоящее, так велика пропасть между ТОЙ жизнью и этой. Я сама настолько другая, что, думая о той девочке, что была там, испытываю боль и жалость, нет, больше, чем жалость: сострадание. И точно знаю: я не простила. Иные, кто там был, порой говорят: «Я простил, я простила…». Не знаю, насколько они искренни, но что касается меня, я не простила и не прощу никогда. Я с наслаждением оживила бы мёртвых, но лишь для того, чтобы убить опять! Они давным-давно уничтожены, но мне этого мало. Для них всё кончено, но я-то жива. Я всё ещё знаю, через что я прошла, и значит, эти боль, стыд и ужас остаются при мне, пока я жива, и этого не изменить.
