Я, Фларк Магаборейский, переписчик рукописей и главный хранитель библиотеки царей Митрании хочу поведать потомкам историю жизни древнейшего народа, населявшего Великую Равнину много тысячелетий тому назад. Сведения об этом народе только чудом дошли до наших дней, и попали ко мне волею случая. Но расскажу все по-порядку.
Как видно из приставки к моему имени, родом я из города Магаборея, царства Митрании, и отношусь к представителям знатного клана. В семилетнем возрасте родители отдали меня в школу мудреца Неврахаса, как того требовали обычаи и законы нашей земли.
Следующие семь лет постигал я науку письма и счета, законы движения небесных светил, порядок устройства Вселенной, секреты врачевания и основы тайных знаний магии. А в перерывах между научными занятиями опытные воины обучали нас ратному делу. Все это обязан был знать юноша-митранин по достижению им совершеннолетия.
Случилось так, что с первых месяцев обучения я далеко обогнал своих сверстников, благодаря редкой памяти и способностям к наукам. А еще проявил интерес к языкам других народов, и даже тех, чьи следы давным-давно затерялись на просторах Ойкумены и стерлись из памяти ныне живущих.
К четырнадцати годам я знал едва-ли не больше, чем мои учителя. Последующие три года старец Неврахас сам занимался со мной, передавая свои знания и мудрость, а по истечению этого срока призвал моего отца и сказал ему следующее: «Почтенный Дарион, я обучил вашего сына всему, что знаю сам. Теперь человека образованнее его нет ни в нашем городе, ни во всей провинции. Если Фларк хочет знать больше, – отошлите его в столицу: там найдутся люди более ученые, чем я.»
Мне жаль было расставаться со своим учителем, к которому я привык за долгие годы, и со своей семьёй, но все мы однажды уходим из родного дома. Вскоре отец отвёз меня в столицу и определил на службу в царскую стражу.
Не скажу, чтобы это занятие было мне в тягость. На уроках военного дела я с удовольствием стрелял из лука и арбалета, рубился на мечах, скакал верхом, метко бросал в цель ножи, дротики и арканы. К тому-же, люди нашей страны не уважали мужчин, уклоняющихся от военной службы, а девушки не хотели выходить замужь за юношу никогда не носившего меча, считая таких недостойными. И всё-же, будни воина не стёрли во мне тягу к познанию неведомого.
Однажды, будучи отпущенным в город, бродя по базару, я заглянул в лавку старьевщика. Мне нравилось разглядывать древние вещи, которые могли многое рассказать любознательному человеку о времени и своих бывших владельцах. И там моё внимание привлекли три глиняные таблички с незнакомыми письменами. Чем-то они напоминали наши митранские руны, но смысла понять не мог даже я, изучивший многие языки древних народов.
– Сколько стоят эти таблички? – спросил я продавца, развязывая кошель с деньгами.
– По-моему, они совсем ничего не стоят: ведь смысл написанного невозможно понять, – ответил старьевщик. – Но, поскольку я торговец, – то бесплатно товар тоже не отдам. – Пусть воин забирает их за три митра, – назвал он мизерную цену.
Я высыпал в ладонь продавца три медных монеты, забрал покупку и поспешил во дворец. Оставшись один, я снова убедился, что язык этих иероглифов мне не знаком, и тем более хотелось прочесть загадочные письмена. Это занятие так меня увлекло, что отправляясь в караул, я захватил с собой одну таблицу.
В тот вечер мне пришлось стоять на страже вблизи царских покоев. И вот, когда улеглась дневная суета огромного дворца, я достал из-под доспехов глиняную табличку и при свете факела принялся изучать таинственные знаки. Это занятие так увлекло меня, что я даже не заметил, как рядом остановился сам наш повелитель Агвар-2, – отец нынешнего царя Агвара-3. (Но тогда он был возрастом немногим старше меня.)
– Чем ты занят, воин, во время несения царской службы? – строго спросил он, протягивая руку.
От страха и стыда я так растерялся, что не мог вымолвить в своё оправдание даже слова, и молча протянул пластину царю.
– Я знаю грамоту семи государств, граничащих с нашей Митранией, но эти знаки мне непонятны. – Ты умеешь их читать? – удивлённо вскинув брови, обратился повелитель с вопросом.
Видя, что в глазах царя нет гнева, а только любопытство, я снова осмелел, и дар речи вернулся ко мне.
– Нет, государь, – я пытаюсь прочесть незнакомые письмена, но пока не могу понять их смысла, хотя знаю языки двадцати семи близких и дальних народов.
– Где ты обучился знанию языков?
– Моим учителем и наставником был мудрец Неврахас из города Магаборея, – ответил я.
– Слышал я об этом старце: достойный учитель. – А каким наукам ты ещё обучен?
– Я знаю всё, что знает сам Неврахас, а кроме того владею воинским искусством, и хочу попасть не войну, коль скоро такая случится.
– Мне понятно твоё желание. – улыбнулся царь. – В столь юные годы мы все мечтаем о воинских доблестях, дабы послужить своей земле, а заодно завоевать богатые трофеи и сердце какой-нибудь красавицы. – Только я считаю, что такому учёному молодцу не место там, где льётся кровь. – Служение наукам и искусствам в нашем государстве столь же почётно, как и ратная служба. – С завтрашнего дня назначаю тебя младшим смотрителем дворцовой библиотеки: в хранилищах текстов тебе хватит работы до конца твоих дней.
Я не знал, как мне принимать волю государя: как поощрение или как наказание, и, потупившись, молчал. Заметив моё замешательство, Агвар-2 добавил:
– Если тебе нравятся оружие и доспехи царского стража, – можешь не снимать их, – только это не самая удобная одежда для работы с манускриптами и таблицами. Знай: среди моих воинов найдётся немало таких, которые превзойдут тебя в бою, но в учёности нет тебе равных среди них. – Многие и обучались лишь потому, что так предписано законом. – Им достаточно знаний, чтобы отсчитать в корчме деньги за выпитое вино или заплатить на базаре за породистого скакуна и красивое оружие, а ещё прочитать мои указы. – Так делай то, что ты умеешь делать лучше других!
Так купленные за бесценок глиняные таблички определили всю мою дальнейшую судьбу.
* * *
На долгие годы моим начальником стал главный хранитель царской библиотеки Уршул. Слава о учёности сего мужа простиралась далеко за пределы нашего государства. Под его мудрым руководством трудилось немало переписчиков и переводчиков иноземных текстов. Но прошло время и старика погребли с почестями в усыпальнице, на холме предков.
На место Уршула царь назначил меня, считая более образованным, чем остальные служители книгохранилища. Ни о какой иной службе я уже и сам не помышлял, будучи уверенным, что занимаюсь нужным и полезным делом. Теперь стала седой и моя борода, как некогда у моего учителя Неврахаса, а сам я незаметно превратился в одного из самых уважаемых и богатых людей государства. Мой большой дом, где живу я с семьёй, стоит неподалёку от царского дворца: а это кое о чём говорит…
