Медленно, но, верно, на мирный город Вестия опустилась ночь. Остались позади все тяготы и заботы дня минувшего. Наступило время сна и отдыха.
Но не все в городе сомкнули глаза, желая отдохнуть и набраться сил, для дня грядущего. В просторном зале дворца наместника восседал на роскошном стуле, с высокой спинкой, средних лет мышь, вот уже не в первый раз прочитывая срочную депешу, доставленную ему с наступлением сумерек.
– Так, так, так… – пробегал он по строкам, не скрывая хитрой усмешки, что пробегала у него в уголке рта, и которую он не старался скрыть.
– Все, как и говорил наместник Цикаль, – смял он депешу, и поднес к свече, что еле освещала темное помещение, света которой хватало лишь на то, чтобы прочесть послание.
На мгновение огонь от вспыхнувшего листка бумаги, озарил часть зала за спиной сидевшего. Не оборачиваясь, сидевший тихо обратился к тому, кто все это время был тише воды, ниже травы, и казалось вовсе оставался незамеченным им:
– У тебя ко мне дело?
– Нет отец, я пришел посмотреть, как ты попросту тратишь наше время, – ответил сухо, с ноткой недовольство парень, который не шевелился, и казался тенью.
– Напротив, состоя на службе этих дураков, я многое смог постичь, – продолжал говорить спокойным тоном, сидевший, одним вздохом развеяв по ветру пепел от сожжённого послания по ветру.
– Многое?! Ты по-прежнему называешь их дураками, – усмехнулся паренек.
– А как еще мне называть тех, кто считает, что своими тщетными усилиями они способны изменить многовековые устои?
– Ты сейчас про этих пресловутых разбойниках речь ведешь? Слыхал, они много шума здесь натворили и даже…
– Нет! – перебил его отец, повысив голос, явно не желая вести разговор про них.
– Дело не только в них. Я говорю… А впрочем, лучше один раз показать, чем сто раз объяснять, – с этими словами, он поднялся из-за стола, нацепил на лицо свою белою маску, прикрывшую ему лицо, и хлопнул два раза в ладоши.
По его сигналу, ту, что ожидала «аудиенции», с мешком на голове и связанными спереди руками, втащил плечистый амбал, и швырнул ее к его ногами.
Получил отмашку, амбал удалился.
– Мне сообщили, что ты желала видеть меня? – прохрипел не своим голосом мышь в маске, медленно надвигаясь на ту, которую сковал страх и она так и продолжала лежать на холодном полу, безнадежно глотая слезы, и пытаясь взять себя в руки.
– Поднимись! – приказал мышь.
Гостья послушно поднялась на колени, и через мгновение с ее головы был сорван мешок.
– Говори! – повторил он в приказном тоне, отчего мышка, не смея поднять на него голову, проглотив горечь и страх, проскрипела в ответ:
– Мне…
– Громче! – прогремел мышь, стоя у нее за спиной, и с наслаждением наблюдал как от каждого его вздоха и выдоха, совсем еще юная мышка, вздрагивает, как от пронизывающего морозного ветра.
– Мне… удалось… проникнуть к ним… И они… приняли меня, – выдавила девушка из себя слово за словом.
– Молодец, девочка, – прохрипел мышь, и в знак особой благодарности протянул ей руку, на безымянном пальце которой покоился перстень, к которому, она, дрожа всем телом, прильнула посиневшими от страха губами.
– Это все?! – молвил мышь после.
– Вы… Обещали мне, что позволите увидится с ним, если я справлюсь… – еле слышно прошептала она.
– Что?! – резко одернул от нее руку мышь, и даже замахнулся, но в последний момент смог сдержаться.
– Твоя задача еще не выполнена! – прорычал он ей прямо в лицо, схватив ее подбородок когтями, и поднял ее милое личико к себе.
– Не забывай, что пока ты тут тратишь мое время в пустую, твой ненаглядный томиться в казематах Понтиса, и только от тебя зависит, будет ли он жить или умрет в мучительных муках! – прогремел он и отшвырнул мышку от себя, та обреченно упала на пол лицом.
– А теперь с глад долой! На выходе тебе дадут список имен мышей, к которым ты должна относиться с особым «интересом»! И не смей больше тревожить меня по пустякам. Я ясно выразился?! – повернулся он к ней.
Мышка, собрав остатки сил и воли, поднялась на ноги, и поклонившись ему почти до самого пола, не поднимая головы, поспешно удалилась из зала.
– Жестко ты с ней…
– Напротив, я еще сдерживался, – ответил на это замечание мышь.
– В который раз убеждаюсь, что их удел лишь служить нам, – прошипел паренек, наблюдавший за всем без особого сочувствия со своей стороны.
– Ха, и это говорит мне тот, кто всего за один день смог вскружить бедняжке голову?! И теперь она сделает все, ради твоего изволения из плена, – усмехнулся в ответ отец.
– Прямо, так и все?! – сверкнул сын глазами в сторону отца.
– Не глупи сын, я предан нашей общей миссии… И уже скоро придет наше время, и мы за все им отомстим, а пока…
– Что пока?! Ты даже не даешь мне шанса проявить себя. Была моя воля, я бы давно тебе на блюдечке доставил этих разбойников, а не таскался без дела по кварталам Понтиса.
– Тебе еще так многому надо научиться, мальчик мой. Наберись терпения, – подошел к столу мышь, достал из ящика небольшую книжечку в кожаном переплете.
– Но ты и вправду молодец. Я ни сколечко не сомневаюсь, что ты смог бы за день распутать этот запутанный клубок. Но, чем запутанней игра, тем она интересней для тех, кто вовлечен в нее, – молвил философски мышь, направляясь с дневником к выходу.
– Если это все, сын, вернись в Понтис и продолжай наблюдение.
– Нет! Есть еще одна новость.
– Говори.
– В город сегодня вечером прибыли два гостя из далекой Алимантеи, с совсем необычным заданием. Прошел слушок, что к этому приложила рука сама Шябмес.
Слова паренька заставили отца на секунду призадуматься, но через мгновение он обрел над собой контроль и продолжил:
– Хорошо… Я со всем разберусь, а ты позаботься, чтобы об их приезде узнали, где требуется, – проговорил многозначительно мышь, и не оборачиваясь направился к выходу из зала, отчеканивая каждый шаг, отдающийся глухим эхом во все стороны, не предвещая ничего хорошего…
