Владимир Влялько - И бриллиант бывает ложным

© Владимир Влялько, 2021

ISBN 978-5-0055-4247-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Вам не приходилось делать жест, как на этой картинке, в ситуации, когда необходимо ответить на важные для себя вопросы? Например: Что делать? Как быть? На что решиться? Чем заняться? Перед такой проблемой, очевидно, стоял и «Витязь на распутье» Васнецова.

Начинался новый 21-й век. На дворе стоял 2002 год. Миновала планетарная угроза сбоя компьютеров. Но мир продолжал бурлить самыми разными событиями. Не всегда положительными. Тем не менее, надежды человека одухотворяли его жизнь. Но указанные выше вопросы продолжали оставаться актуальными. И они явно предстали предо мною в это не спокойное время.

Прошло два года с моего увольнения с фирмы, которую мы создали с единомышленниками в бурные девяностые. За семь лет своей работы наше предприятие набрало силу и достаточно прочно укрепилось на экспедиторском рынке Балтийского региона. Не буду сейчас рассказывать обо всех перипетиях при создании и функционировании фирмы. Это – тема отдельного повествования. Замечу лишь вскользь о причинах увольнения. Это были, во-первых, семейные обстоятельства и не решенные психологические моменты. Тем более, говорят, надо менять в течение семи-восьми лет место работы. Не засиживаться на одном месте. Вот, я и изменил свою производственную жизнь. И во всей своей прямоте встал актуальный вопрос: «Что дальше?».

Обо всем этом: печалях, радостях и надеждах тех постперестроечных лет хочу рассказать в этой не придуманной повести.

Вы знаете, где предпочитают находиться бездомные кошки в прохладную погоду? На теплых, не остывших после недавней езды, капотах стоящих во дворах автомобилей. Помню, подойдя однажды к своей машине, застал такую картину. Три забавных котенка, прижавшись, друг к другу, беззаботно лежали на теплом металле капота, приспособленном, как считали они, для их согревания. Не тревожа котят, я начал движение (садист) и еще метров десять они сидели на капоте, удивляясь изменению положения их насиженного места. Лишь осознав приближающуюся опасность, они спрыгнули с машины и шмыгнули в ближайшие кусты.

Не так ли и мы стремимся к теплым (в широком смысле) и комфортным местам в своей жизни. Однако не всегда они остаются для нас навсегда постоянными и удобными в силу целого ряда обстоятельств.

Один из коллег-учредителей предрекал мне сожаление по поводу увольнения с фирмы. Сейчас, спустя прошедшие годы, я задумываюсь: прав ли был этот прорицатель, или он исходил из соображений собственного благополучия, основанного, в том числе, на незыблемости состава акционеров и отсутствии резких перемен в жизни предприятия. Не знаю. И да, и нет. Сожалею и, одновременно, не испытываю это чувство. Оказывается, и такое бывает. Но каждый раз, когда случается проезжать мимо офиса покинутой фирмы, глядя на прикрепленные к фасаду здания, придуманные мной логотип и эмблему предприятия, поневоле испытываю определенную ностальгию. Ностальгию по тем временам, когда мы начинали вторгаться в экспедиторский бизнес, делили поровну огорчения и радости первых шагов предпринимательства. Тогда мы были переполнены надеждами на интересную и насыщенную жизнь.

Ну, хватит грустить по минувшим дням. Жизнь продолжалась, и надо было думать об ее обустройстве в производственном плане, о реальных перспективах на основании старого опыта и новых знаний, о способе капитализации себя в меняющемся мире.

Сейчас уже не помню, что конкретно побудило меня к изучению нового направления деятельности, но в сентябре 2001 года я оказался в Москве. Российский институт интеллектуальной собственности (РИИС) тогда продолжал набор слушателей по изучению вопросов оценки нематериальных активов предприятия. Данная сфера показалась мне интересной и перспективной. Я не ошибся. Общество приходило к осознанию того, что мир движется к новым технологиям, росту количества изобретений и патентов, увеличению доли интеллектуальной собственности в составе своих средств. Все это вписывалось в целесообразность и актуальность изучения данных вопросов.

Обучение проходило в два этапа. Второй, – через полгода опять в столице. Освоив теорию и получив соответствующий сертификат, я пытался вторгнуться в практику данного бизнеса. Составлял планы и схемы выхода на рынок оценки интеллектуальной собственности, участвовал в конференциях по данным проблемам, завязывал необходимые связи и знакомства в этой сфере. Результат оказался нулевым. Почему? Очевидно причина во мне самом и в обстоятельствах. У меня, скорее всего, не хватило силы воли, настойчивости, усидчивости. Одолевали сомнения и неуверенность. Вторая причина неудачи – объективные обстоятельства: осознав значение оценки интеллектуальной собственности, государство не повернулось лицом к этой проблеме, отложив ее решение «на потом», на более устойчивые времена. Возможно, что подобное утверждение – это поиск оправдания своих неудач в данном вопросе.

Но учиться мне нравилось всегда. Больше, чем учить самому, хотя имел солидный педагогический опыт. Учился скорее не для того, чтобы найти себя в новом деле. Нравился сам процесс обучения, познания, беззаботного пребывания в роли, пусть великовозрастного, но студента. Это был теплый капот, спасающий меня от непогоды безработицы, неустроенной жизни, временного ничегонеделания.

На дворе стояла петербургская осень 2002 года. Теплый капот остывал. Я продолжал поиск. Еженедельная газета «Вакансия» зазывала работать и учиться. Для многих должностей не подходил уже по возрасту. Кому в то время – да и в это – нужен не молодой экономист. Уже и до пенсии рукой подать.

Вечная проблема стремительных лет, будучи для многих довольно болезненной, усугублялась внезапно свалившейся неустроенностью в изменяющейся стране. Происшедшие со страной метаморфозы во многом и для многих стали шоком, психологическим ураганом, потерей четких ориентиров и, порой, смысла оставшейся части жизни. Не спасали успехи и достижения в до перестроечной ее части. Разве только радовала молодость. Молодость и воспоминания о ней никогда не теряли ценности, привнося в сознание отраду и печаль. Печаль от сознания неповторимости того золотого времени. Но печаль светлую, вызванную радостью от той щемяще поры – безотчетной и счастливой.

Еще о той светлой поре. В годы юности и молодости я обожал рисовать. Сам аромат масляных красок вызывал у меня неописуемое ощущение чего-то необычного и жизнерадостного, ни с чем несравнимого. В основном копировал картины известных мастеров. Попробую вспомнить некоторые из них. «Свобода, ведущая народ» Делакруа. «Рождение Венеры» Боттичелли. «Кающаяся Мария Магдалина» Тициана. «Сикстинская Мадонна» Рафаэля. Где эти картины? Кому их дарил? У кого оставил? Как давно это было! Мечтаю когда-нибудь вернуться к живописи. Правда, масляные краски уже не так заманчиво пахнут – химия вторглась и в эту сферу. Все равно, хочу попробовать. Может, молодость вернется вместе с новыми работами. Хоть, на время.