Обычное мое утро. С трудом выпутываюсь из темного сумбура снов – мучительно загадочных, непонятных мне картин – отделяюсь от смуты своего подсознания. Ощущение неодолимой усталости. Кажется, каждый мускул налился свинцовой тяжестью и не позволяет мне оторваться от постели.
Вдруг забрезжил вспыхнувший внутри огонек. Я стараюсь его приблизить. А что, если сегодня? Нет. Пустое воображение. Все опять сведется к безнадежной обыденности: день будет точь-в-точь как вчерашний, без всяких обещаний.
«Еще одно утро, никчемное утро…»
В смуту мыслей ворвалась песня Гольдмана[1]. Что поделать, я не режиссер собственной жизни, но по крайней мере сама выбираю саундтреки. Каждую минуту, каждый мой день сопровождает мелодия, куплет, микс от диджея, затаившегося в глубине моего мозга. Слова и музыка сливаются с волнами переживаний, придают им смысл, не позволяя уйти неведомо куда или просто остаться незамеченными. Это мой дар? Наваждение? Или следствие социальной ущербности, которая мешает мне находить свои собственные слова для определения происходящего? Неужели у меня одной такая способность? Не могу сказать, не знаю. И не знаю, можно ли у кого-то спросить об этом и не прослыть при этом двинутой. Мне бы не хотелось, чтобы люди, которые и без того считают меня не совсем нормальной, окончательно убедились, что я – того… В общем, снова утро… Никчемное утро.
Лежу, распластавшись как медуза. (Кого мне обманывать? Соблазнительные позы в постели для киноактрис. Ну, может быть, для женщины, у которой недавно появился любовник и она не хочет посвящать его в свои утренние заморочки, а для любой обычной женщины главное утром – это комфорт, ей не до соблазнов.) Я лежу и смотрю в потолок, надеясь, что на белом экране мелькнет обещание, пожелание, а может, воспоминание, которое придаст мне сил, очень нужных для того, чтобы заставить себя выбраться из кровати.
Нет. Моя жизнь и на этот раз кажется мне пустой затеей бездарного режиссера.
Героиня:
Алиса, тридцать три года, одинокая, не красавица, но и не пугало, в общем, самая… обыкновенная… Работа – отстой, спутника жизни нет, надежды на перемены отсутствуют.
Синопсис:
Погода скверная. На работе Алису ждет кипа документов, которые приготовил ей хам-начальник. Алиса, скромная улиточка, которой сидеть бы и сидеть в своей раковине, будет терпеть его хамство, глотая слезы. Пообедает одна у себя на рабочем месте, а вечером, усталая, недовольная, доберется до дома, приготовит себе ужин на скорую руку и будет жевать, тупо уставившись в телевизионную передачу.
В общем, «снова утро без толка и смысла».
Как обычно, мне нужно время, чтобы снова вписаться в окружающую действительность, чтобы заработали автоматические привычки, и я отправилась в душ, оделась, позавтракала и вышла на улицу. Это время я использовала для размышления (а размышление сводилось к одним и тем же вопросам без ответов, благодаря которым я снова и снова убеждалась, что мне никуда не деться от тоскливого уныния). Я думала: когда же я проворонила свою жизнь? Или партнеры по игре в покер были с самого начала обманщиками и сразу подсунули мне паршивые карты? А может, шанс у меня все-таки был, но я стала жертвой собственной неспособности войти в игру? Тридцать три года – это конец всем надеждам? Или не всем?
В океане скорби передо мной мерцало одно утешение – мой завтрак. Пухлая булочка, на которую я намажу толстый слой нутеллы: ее воображаемый запах наполнял рот слюной, возбуждал восторг в желудке и приказывал рукам и ногам немедленно вылезти из кровати. Заводская сдоба, паста на пальмовом масле… Нет, мой рацион вовсе не образец здорового питания. Я предоставила борьбу с вредной едой убежденным поборникам ЗОЖа и праздным дамочкам, любительницам словесных баталий. «Пищевой комфорт» – последний утешительный островок, за который я цепляюсь. Ок, признаю свою вину.
Ну вот, мне удалось отодрать себя от кровати, и я отправляюсь в ванную.
В ванной застываю в раздумье над умывальником, не в силах решить: лезть ли мне под душ или просто немного ополоснуться над раковиной? Беда моей жизни состоит еще в том, что самые незначительные вопросы обладают для меня той же степенью важности, что и те, от которых всерьез зависит мое существование (вот она, причина моей социальной косности и еще причина той эмоциональной пустыни, в которой я сохну).
Отражение в зеркале вконец меня доконало. Спрашивается, ну кому захочется проснуться рядом с такой женщиной? Но если ночью спалось так тревожно, как не стать похожей на портрет Пикассо? Думаю, все женщины пугаются, взглянув на себя утром в зеркало. А как иначе? Может быть, не настолько, конечно, но все-таки. И звезды в том числе. В фильмах Линдси Лохан, Моника Белуччи, Софи Марсо и всякие там Скарлетт Йоханссон появляются из-под шелковой простыни свежие и прекрасные, но я-то знаю, что в реальной жизни они испытывают точно такое же разочарование. Знаю, потому что читала статью в интернете о том, как выглядят звезды до вмешательства опытных гримеров, специалистов по свету и гениев фотошопа. И признаюсь без всякого стыда, эти фотографии послужили мне большим утешением. С виноватой улыбкой я смаковала каждый недостаток. Во мне не клокотала мстительная ревность, помогающая в романах и фильмах закомплексованному мужчине развенчать богиню, увидев в ней взбалмошную пустышку (конечно, потому что он никогда не нравился красавице, о которой мечтал). (Мнение глубоко субъективное, потому что сама я никогда ни о ком не мечтала, разве что, когда мне было двенадцать, – о консьерже в нашем доме). Нет, я смотрела с пристальным любопытством на фотографии красивых, богатых, уверенных в себе женщин, невест или жен потрясающих актеров, которым все же были знакомы разного рода неприятности. Короче, они такие же, как мы с вами! Синяки под глазами, морщинки, заломы на коже от подушки!
