звёзды падают – и ты одна из них.
полусферы объятий в колыбели вселенной,
ода ночи раздевающая до совершенства: вкатываюсь
на лошадке в детскую вселенной с бриллиантом
в тонкой изумительной оправе: эффектность
вечности и совершенство на краю творения
пульс абсолюта в виниле созвездий, токкате бездны.
достиг сияющих скал одиночества, выронил стрелу
из ладони, настолько забвение иссякло. хрустальные
люстры изломанной нежностью: палата бессмертия
усыпана белыми гильзами… упиваюсь эпохой чуть
съехавшей набок, ассамблеей пьянеющих орхидей
кролик загнанный в небесную нору… код
включается, создаёт настоящее. писк мобильника
в улье ночи прошил лоботомию в одичалом молчании,
вскрыл череп с мастерством астрального хирурга:
впускаю стихи в Оклахому безумия. секреты
свитков блистающие на грани отчаяния —
дальше снимков нирваны мысль не идёт
поэзия – обезглавленный дикарь.
взгляд – вершина оргазма
охотник за головами
Граффити солнца. Свобода. Молнии лоснятся в жаре, сползают как ласки с убитых. Маски подхватываются ветром, пылью – их подбирают жители освобожденного города
Позывные возлюбленных растворились в космосе, в пустоте. Измазали стены рекламными откровениями – волки растерзаны неоновой волной. Мел Гибсон распятый на баннере… проводят кастинг сутенеры, громыхают созвездия над головой – как водосточные трубы, как якорные цепи. Одиночество спускается в долины с телевышек – попробовать нашу плоть
Хаос дня завораживающий правдоподобием, потолки струятся в рекламной неге: это небо спустилось к нам. Шахидки на трассах безмолвия голосуют ангельскими сердцами: церемония крови забрызгала камни… вдохновение – балерина смерти – так и хочется сказать: «fuck»
Гонцы возвращаются из будущего с искусственными глазами. Дремлет паранойя в шепоте деревьев и вдохновением пахнет полынь: компьютерная память зависла в минуте молчания
to be continued
«Звезда безумия»
Протухшие кошачьи вопли
Соседи за стенкой, вежливые как
Апокалипсис. Сегодня был странный день,
пишешь ты мне: в твоем беспокойстве
копошатся блохи лунного света…
Парки галлюцинируют свободой,
системами видеонаблюдения за набережными.
Октавы фонтанов в мертвом избыточном блеске.
Скульптуры завораживают синевой у подножий,
бархат крыльев – все это не выдерживает времени
Зыбким безмолвием колышется жара
внутри сквера: пантеры скамеек ленивые
и лощеные. Три минуты пожара в наших телах
на перекрестке – посланцы бессмертия в распахнутых
улицах и Бог сосущий лапу беззащитен. Спутник
нацелившийся на Землю, на нас следящих
за его отвесным падением – все еще без
ума от тебя
алкоголь разбавляет полночную мессу —
в неустойчивости танцполов тревога, луч
прожектора перебегающий с плеча на плечо
(ты забыла зажигалку в салоне) эпоха смыслов
в рингтонах мобильников – он адресован мне,
приближающийся незнакомец – ты похожа
на стрекозу в зеркальце айпода пойманную
вспышкой позднего барокко
Созвездия встали на якорь. Заземлились.
Меланхолия на мотив нездешнего вальса —
солнце закатилось на самое дно сумочки. Жара,
скрипучие плетеные стулья… ты похожа на
раскаленную дорожку Канн под расстрелом
цифровой саранчи безумной от жажды,
нашей крови на вечерних ступенях
сияющая клоака в ослепительности залива
занимает нас нимбом выплывающим из него —
еще намокнут волосы в этой слепоте и чувства
в ломающемся блеске ветвей встречного солнца
«Звезда безумия»
Лето зализывает раны оставленные волками
Болеро отстукивает мгновения – солнце за все в ответе: ее звали Флорида, мою любовь – скачивали с торрентов, насиловали на улицах… зной обнимал, гас как плазменный демон – было легко вдыхать ущербное солнце трущоб… подсолнухи сканируют синеву, наши безымянные ночи. «Я не знаю!» – молился ангел. Вламывались в крыши созвездия – почти их костями выстлана ночь!
…города пылают, падая в мягкое время…
Свернемся улиткой в этот мир. Украдем одежду у смерти. Хорошие девочки попадают в рай, луна ковыряет в мозгу своей отверткой – лижущих со всех сторон псов выносит в раскаленное выебанное безлюдье
зуд мошкары, жара…
скользкий лимузин пылает в дельте: танцующее счастье в обнаженных мечтах, шелковый путь грусти – полночь помнила обо мне, струилась осторожной болью. мы не умираем
полубоги жаждущие рекламы ……………………..
еще
«Звезда безумия»
бельканто созвездий в близнецах
и деве. андроиды не стареют в ветхости
вырождения, не сходят с ума – в панелях
солнечной печали цифровой прах
осыпающейся музыки.
галлюцинации в прикидах высокомерия —
и угорающее бессмертие на рублёвке. вертолёты
вырвало из меланхолии – закружило над памятью.
метёт прах по вселенной, метит псов и овец.
одуревшей симфонией, ошалевшей стаей.
невидимка в зеркале парадокса,
слепой как атомная бомба абсолюта —
в надире небесных дорожек скрижали жизней
сшибаются с орбит, выстрелы трещат
лапами елей в потустороннем огне.
только туда и обратно, смерть.
мы из верхнего зноя морских путей.
наши тюльпаны спалили камни. печаль
течёт изумрудно прикалываясь. слабоумные
лики ангелов – выдали безлюдью наши
души, только что спасённые: аллергия
на пидоров и сирень
пахнешь золотом как Бог.
смеёшься как весна немного
в голову!
аминь.
ну или как там
лед таял в стакане до утра
рога быков завязли в колыбельной.
дни и окна. молния оставила шрам на
времени – только птиц не было слышно
ручей гас где-то в чаще, в сумерках… привел
к дверям (ни одного часового, ни одного живого).
пол был влажным словно после уборки, постель
не примята и ангел тихо поднял голову навстречу
вертолетная лента стелилась по полям,
нагибая цветы. призрачные просьбы, первые
шорохи. что-то турецкое в вымыслах.
флаги, медлящие с ответом. сны.
смерть возвращается (с завязанными
глазами) как проигравшая девочка
город разрушенный молчанием
«Trip»
транс в лишайнике рекламы. расплавлен неоном и синими клочками помады исчерпывающими твои губы. хейтеры в слэме анархии, семплах опустошения
шмотки, мальчики и тачки, рокот спорткаров в неге эскорта – санта-мария (звезда голливуда), две блондинки и одни похороны. город залитый нежностью – дроны ищут спасение в стильности метафор трахающих последние смыслы. надежды готовые к мягкой посадке, проповеди пахнущие как пиздёж
жир спагетти и пальцы веером, Брахма зависший в матрице: можно закрыть глаза и добавить яркости (если, конечно, хватит возможностей). время – самый тесный беспилотник бессмертия. космос обколотый звёздами
созвездие Оникса
падает
воздух меланхолии: изящный,
неуловимый. любовь-безрукавка,
не тоньше волоса – отражения
с нашими безумными судьбами
разбредёмся по травам, плюхнемся
