1. Глава 1
— Кто ты такая? — лохматый старик склонялся над Эльзой, цепко удерживая ее за плечо, и его глаза впивались в нее со злостью и угрозой.
— Не знаю, — подумав, ответила Эльза.
Она могла бы сказать свое имя — но оно никак не ответило бы на этот вопрос.
Могла бы называть свой возраст — что-то между двенадцатью и четырнадцатью, по соображениям самой Эльзы, но это тоже бы не помогло.
Возможно, нужно было сообщить, что ее прислали из Приюта любви и послушания, но это и без того было понятно по ее форменному платью.
Жизнь изменилась этим утром, когда Эльза мыла окна в кабинете директрисы, мадам Дюваль. Дверь вдруг распахнулась и пропустила внутрь невероятной красоты молодую даму в пышном платье, украшенном розами.
— Я больше не могу, — заломив белоснежные руки, воскликнула дама и изящно опустилась на кушетку. — Этот старик меня сводит в могилу.
— Господину Гё снова нездоровится? — спросила мадам Дюваль.
— Он опять выгнал всю прислугу и зарастает грязью в своей берлоге, — досадливо произнесла дама. — Иногда мне кажется, что он просто не выносит людей. Ах, мадам Дюваль, миленькая! Может, вы одолжите мне кого-нибудь из ваших воспитанников? Отец столько денег тратит на этот приют, уж пойдите и вы навстречу. Даже у бессердечного дельца не хватит духа выставить сиротку на улицу! Только подберите из тех, кто пособразнительнее и послушнее!
Самой сообразительной и послушной в приюте была Эльза. Ее даже никто особо не поколачивал — с тех пор как Ганс-задира попытался это сделать и даже кулак занес, а Эльза ему возьми и скажи: «Господин Ганс, да у вас же рубашка порвалась. Хотите, я ее зашью, да так аккуратно, что никто и не заметит, что там была дырка?»
Ганс так изумился, что драться передумал, а вечером смущенно принес Эльзе рубашку. Марта, чья кровать была совсем рядом, прошептала, глядя на то, как Эльза старательно шьет при свете свечи:
— Ох, и хитрая ты, Эльза!
Эльза покачала головой, нанося стежки. Она не считала себя хитрой, просто ей нравилось хорошо учиться и не нравилось, когда ее лупят.
Поэтому она исправно посещала уроки физических упражнений, которые для девочек были вовсе не обязательны, а потом уговорила Ганса научить ее драться. Никогда же заранее не знаешь, что пригодится тебе в будущем, а Эльза не сомневалась в том, что будущее у нее выйдет интересным.
Любовь к чтению разбудила фантазию, уроки домоводства приучали к труду. Эльзе было вовсе не сложно помочь кухарке с ужином, садовнику с розами или помыть мадам Дюваль окна — потому что посмотрите, какими они стали пыльными.
Она была любимицей учителя математики, молодого господина Фейсара, с которым они частенько засиживались после уроков, решая сложные задачки. Он гладил ее по косичкам и угощал яблоками, и Эльза всегда благодарила его с простодушной улыбкой.
Господин Фейсар говорил, что от улыбки Эльза становится красивой, и иногда она после этого долго смотрела на себя в зеркало. Красивая? Некрасивая? Обыкновенная, честно решала Эльза, но нисколько не огорчалась от такого вердикта.
Красивым в приюте было куда хуже.
На прощание ей выдали узелок с вещами: там были ночная рубашка, платье, смена белья и запасные башмаки. Провожал Эльзу садовник, господин Фридрих. Они долго плутали по узеньким улочкам, пока не нашли скрюченный домишко, стоявший будто в отдалении ото всех.
— Ну, ступай, девочка, — сказал господин Фридрих и сунул Эльзе несколько монеток.
Она прошла по кривой тропинке заросшего сада, толкнула тяжелую дверь, которая оказалась приоткрытой, и очутилась в темном холле с высоким потолком. Широкая лестница темного дерева вела наверх, дверь по левую руку была распахнута, и Эльза тихо заглянула в одну из них, остолбенев от количества книг.
И в эту минуту зловещий высокий тощий старик схватил ее за плечо и спросил, нависая сверху:
— Кто ты такая?
— Я не знаю, — ответила Эльза, прямо глядя на него снизу вверх, и этот ответ неожиданно заставил господина Гё фыркнуть.
— Разума тебе не занимать, — проворчал он. — Люди то и дело говорят про себя всякие глупости.
— Я пришла о вас позаботиться, — сообщила Эльза, припомнив напутствие мадам Дюваль.
— Вот как, — он насмешливо окинул взглядом ее приютское платье. — Стало быть, моя ненаглядная дочь Анна выпросила тебя у мадам Дюваль? Я не люблю досужих разговоров и лишнего шума, заруби себе на носу. И не смей заходить в мой кабинет, это вон та дверь в углу. А в остальном копошись тут на свое усмотрение.
Эльза не отводила глаз от его тяжелого подбородка, чуть выступавшего вперед, огромного кадыка, длинного носа, лохматых бровей. Он выглядел свирепым, но не вызывал у нее страха.
От господина Гё приятно пахло чем-то полынно-горьким, вовсе не так, как от других стариков. Эльза помнила приторно-удушливый запах болезни и старости — по воскресеньям они часто навещали бедняков, потому что мадам Дюваль верила в пользу благотворительности.
Эльза знала, что господин Гё был один из главных попечителей приюта, иногда на праздники она мастерила для него благодарственные открытки, но прежде никогда не видела его лично.
И теперь он казался ей непостижимо великим — очевидно, он был богат, силен и знал, чего хотел.
Эльза хотела быть кем-то похожим на господина Гё, только без кадыка, пожалуйста.
Наконец он отпустил ее плечо и пошел наверх, а Эльза, прижимая к себе узелок, осмотрелась на первом этаже.
Здесь были кухня и комнатка за ней с кроватью и грязным бельем. Наверное, она предназначалась для прислуги, и Эльза решила занять ее. Она открыла окно, чтобы избавиться от запаха затхлости. Снаружи был сад, и тяжелая ветка с еще зелеными сливами манила к себе. Но Эльза не стала есть зеленых слив, как это иногда делали другие приютские дети. В поносе нет ничего хорошего.
Еще здесь были библиотека с книгами, столовая и небольшая гостиная. К кабинету Эльза даже близко не подходила — она вовсе не собиралась нарушать прямой запрет. В сказках героиням то и дело говорили: только не ходи в тайную комнату — и они лезли туда первым делом. Эльза презирала этих идиоток и всегда сердилась, что они выходили сухими из воды.
К послушанию их приучали в приюте мудрым словом и розгами. Эльзе досталось только однажды, но этого хватило, чтобы сделать выводы. Ради чего демонстрировать свой характер? Ради наказания?
Нет, этот путь только для дураков.
Она вернулась на кухню. Все в доме было присыпано тонким слоем пыли, а здесь еще и жира. Понадобилось не меньше трех часов и двух ведер нагретой воды, чтобы отмыть все столы, стены, полы и посуду.
В кладовках нашлись запасы продуктов, и Эльза поставила вариться немудреную похлебку. Она знала, что богачи предпочитают другую еду вроде трюфелей или устриц, — Марта, которая когда-то жила в роскоши, говорила об этом с придыханием.
