По закрытому окну монотонно стучали капли дождя, создавая в просторной, выборочно освещаемой комнате, уютную атмосферу безмятежности и уединения. Тихо отбивали дробь антикварные настенные часы, и мирное спокойствие весеннего тёплого вечера благотворно действовали на восприятие читаемой книги. Её тематика не особенно была мне интересна, но папа настаивал, а перечить и проявлять неуважение к его стараниям не позволяла совесть. Да и разве можно отказать любимому отцу в такой незначительной просьбе? Мне было совсем не сложно - ему приятно. Как-никак, а к образованию и воспитанию двух дочерей он относился ответственно и даже несколько трепетно. К тому же, в изучении экономики и основ бизнеса была и познавательная сторона.
Как и последние несколько часов глаза неспешно шествовали по чернильным строкам дорогой книги, когда необременяющее молчание развеял негромкий, но хорошо поставленный мужской голос.
- Знаешь, доченька, - задумчиво проговорил отец с любимого дивана, и я тут же перевела взгляд на него. – Мне кажется, ты прочла уже достаточно книг.
Недопонимание лёгкой тенью скользнуло по лицу.
- О чём ты, папа?
- Думаю, тебе пора переключаться на что-то другое, - неопределённо отозвался черноволосый мужчина в неизменно деловом костюме и сиреневых домашних тапочках, подаренных ему на прошедшее пятидесятилетие дочерями. – На что-то более интересное и значимое, - он легко пробежался пальцами по глянцевой обложке делового журнала.
- Опять какую-то игру задумал, папочка? – учтиво поинтересовалась я, мнительно оглядев его пречестный лик.
- Ну что ты, милая! Ничего подобного, – возразил интриган-иезуит, театрально нахмурившись. – Просто хочу позаботиться о любимой крошке, - произнёс он простодушно, но вместо положенного обычно умиления от такой заботы я только с ещё большим подозрением прищурила глаза.
- Чего ты хочешь от меня на этот раз? – любезно осведомилась я, прикрывая книгу и облокачиваясь на подлокотники облюбованного кресла. – Только без красноречия, пожалуйста.
Папа негромко рассмеялся.
- Ты прямолинейна, как всегда, - сделал он комплимент в своей излюбленной манере. Ещё немного посмеялся над моим требовательно-терпеливым взглядом и выдал, наконец, то, о чём, собственно, и планировал сказать с самого начала: – Понимаешь, мне тут предложили один скромный ресторанчик, и я не знаю, как с ним поступить. Честное слово, совсем извёлся!
Я коротко хохотнула. Ну да как же, предложили скромный ресторанчик, а один из владельцев крупной сети ресторанов, да и далеко неплохой повар не знает, что делать со своей заботой. Так я и поверила.
- Папа, ты ведь знаешь, меня не особенно-то интересует не только готовка, но и построенное твоим трудом наследие, - с грустью сообщила ему и так известную позицию старшей из претенденток на судьбу весьма прибыльного бизнеса.
«И почему отец всё ещё не бросит эти безрезультатные попытки привить мне интерес к занятиям такого рода? – в который раз подумалось мне. – Вот Катя куда с большим рвением относиться к кухне в целом и к семейному бизнесу в частности. Маловата ещё, но из неё, уверена, вырастет отличный последователь традиционного в нашем роду ремесла. Мне так всегда была далека эта нудная и кропотливая работа. Как и многие другие, к сожалению…»
- Ещё бы не знать! - горестно воскликнул Александр Владиславович, но быстро подобрался и продолжил куда оптимистичнее: – Однако терять надежды я не намерен, девочка моя, я всей душой продолжу верить, что однажды своё предназначение ты найдёшь если не в семейном деле, то хотя бы благодаря приобретённым знаниям.
- Так ведь я уже, - с неприсущей мне обычно скромностью напомнила о своём увлечении и стыдливо опустила взгляд, без особой надобности ковыряя ногтем твёрдый переплёт книги.
Какое-то время старший Львовский молчаливо наблюдал за моим нерациональным занятием. Я же, в который раз, с огорчением подумала о своём безразличии к более-менее продуктивным занятиям и увлечениям. Единственное, в чём я находила радость и утешение – это возможность наблюдать и…
- Ты ведь понимаешь, что твоя неусидчивость в купе с манией к поискам идеального сочетания вряд ли сможет материально обеспечить тебя и твоих будущих детей без должной на то опоры? – спросил отец, определённо беспокоясь о моём дальнейшем существовании. – Если, конечно, ты не планируешь выскочить замуж за кого-нибудь богатенького и стать его содержанкой.
Он прекрасно знал, что такая перспектива противоречит всем моим принципам, однако возражать ему не стала, понуро склонив голову ещё ниже и недовольно скривив губы. Ведь я и сама осознавала, что с подобной неопределённостью и непостоянством шансы найти подходящую работу слишком расплывчаты и малы. Конечно, поиски идеального могли бы сыграть хорошую службу и поваром, и стилистом, и визажистом и много кому ещё, да вот только моя спонтанность не позволяла просидеть на этой работе, пожалуй, и больше недели. Мне не хотелось останавливаться на чём-то одном. Ничего не привлекало меня достаточно сильно и ничего ещё не смогло надолго задержать внимание на чём-то определённом. Кроме, разве что, найденных идеалов.
Это была основная и самая пагубная проблема из всех существующих. Хотя благодаря приобретённому упорству и старательности я могла заставить себя заниматься и не очень интересующими меня занятиями, но заботливый родитель был категорически против такого насилия. Он считал, что заниматься стоит только любимыми делами, приносящими прежде всего моральное удовлетворение. Оттого-то он со свойственным ему энтузиазмом и решительностью неустанно пытался помочь мне найти те самые необходимые жизненные опоры, и я с большой признательностью, хотя и с не очень-то большим рвением, поддерживала большинство его идей.
- Я не всегда буду рядом и не всегда смогу дать толковый совет, - продолжил объяснять папа, несмотря на мой унылый вид. – Ты должна определиться с желаниями и найти подходящий путь, - нравоучительно пояснил он, над чем-то поразмыслил, и неоправданно весело вдруг добавил: – Знаешь, Викуля, мне бы очень не хотелось видеть твоё бесцельное скитание по этой многогранной и забавной планетке. Это было бы такой колоссальной растратой сил и способностей! – И, показушно – не иначе - нахмурившись, уставился в сторону, словно разглядывал в воздухе повисшую там схему глобальных потерь.
- Ты как всегда необычайно заботлив, папочка, - поддела я его, некрасиво ухмыляясь.
Он взглянул на меня беззлобно, но как-то слишком уж многозначительно.
- И знаешь какой выход нашел твой заботливый папочка? – Его загоревшиеся азартом внимательные глаза заставили вновь насторожиться.
