Глава 1. Самая уродливая ваза на свете
Мэйвен
– Да здесь разит богатыми придурками.
Для пущей убедительности я наморщила нос, а моя лучшая подруга тихонько рассмеялась и отпила шампанское из бокала, который придерживала кончиками пальцев. Бриллианты на ее смуглом запястье мерцали в тусклом свете люстры, но какими бы роскошными ни были ее драгоценности, они и в подметки не годились длинному черному платью. Оно облегало ее тело и романтично ниспадало на пол шлейфом из переливающейся мерцающей ткани.
– А знаешь ты это на собственном опыте, потому что пару раз уже нюхала богатеньких козлов?
– Это вообще ни к чему. Достаточно просто находиться с ними в одном помещении.
То самое помещение, в котором мы сейчас находились, напоминало бальный зал с изысканными люстрами, безупречными мраморными полами и величественным сводчатым потолком, расписанным в стиле итальянской часовни. Это здание располагалось в Иборе и называлось старинным общественным клубом – и сегодня здесь проводился роскошный прием.
Когда в начале вечера мы подошли к парадной лестнице, я пришла в дикий восторг от золотых и кроваво-красных оттенков, которые были здесь повсюду. Эти цвета и дорогая деревянная мебель создавали впечатление, будто мы прямо сейчас оказались в восемнадцатом веке.
Роскошный зал готов был лопнуть от количества богатых и знаменитых людей Тампы, с иголочки одетых в смокинги и платья, каждое из которых стоило целое состояние. Мой наряд идеально подходил сегодняшнему случаю только благодаря Ливии, которая отличалась особой любовью к дизайнерской одежде. Это увлечение появилось еще до того, как она стала самым высокооплачиваемым дантистом в штате. Ее зубоврачебная практика заключалась не столько в пломбировании и регулярной гигиене зубов – хотя тут Ливия возразила бы, что и этим часто занимается, – сколько в лечении поистине жутких травм ротовой полости, коими славились профессиональные хоккеисты.
Подруга пришла в восторг от возможности стянуть с меня старую одежду, которую она упорно называла шмотками для хиппи. Лично я бы отдала предпочтение своим свободным нарядам от Free People, чем облегающему платью, расходящемуся книзу, в которое впихнула меня сегодня Ливия. Хотя этот великолепный желтый оттенок был моим любимым. Он прекрасно оттенял мой насыщенный светло-коричневый тон кожи, и чтобы не отвлекать внимание от платья, я уложила волосы в гладкий конский хвостик.
Ливия прислонила руку к груди и снова поднесла к губам бокал с шампанским.
– И что же это за запах?
– Грязные деньги, дизайнерская кожа и Bond No. 9, – без труда ответила я. – С легким намеком на тот особый аромат, который можно встретить только в лобби многоквартирных домов, где каждая комната стоит баснословных денег.
– Так воняет в вестибюле моего дома?
– В твоем смердит резче, чем во всей Тампе.
Ее накрашенные коралловой помадой губы изогнулись в приторной улыбке, и я поняла, что подруга восприняла мои слова как комплимент.
– Тогда хорошо, что ты здесь только для того, чтобы осветить мероприятие и рассказать, сколько эти богатенькие козлы соберут сегодня на благотворительность, – сказала Ливия. – Я бы не хотела, чтобы твое платье подцепило этот запах.
Она в шутку подтолкнула меня локтем, и я, улыбнувшись, вытащила из клатча телефон и включила режим видео с киноэффектом, а потом крупным планом сделала несколько снимков замысловатого украшения, переливающегося на низком столике, возле которого мы стояли.
Отсняв ролик, я убрала телефон и взяла в руки камеру, висящую на шее. Подкорректировала настройки и сфотографировала стол, а потом Ливию – она подмигнула и допила шампанское.
Когда люди видели нас вместе где-то вне стен подобных мероприятий, то наверняка не допускали мысль, что мы можем дружить. Ливия родилась и выросла в штате Нью-Йорк, на Лонг-Айленде, ее родителям принадлежал дом отдыха в Хэмптонс. Я же была из другой социальной прослойки и вела непритязательную жизнь в пригороде, удаленном от Тампа-Бэй. Ливия на четыре года старше и уже получила докторскую степень, а я только-только справилась с бакалавриатом.
И все же с самой первой встречи мы хорошо друг друга понимали. Такое может произойти только с тем, кто видит тебя настоящую и не ждет, что ты изменишься. Этот редкий, особенный дар я никогда не воспринимала как должное.
Ливия Янг – лучшее, что досталось мне от самых травмирующих отношений в жизни.
Словно почувствовав, о чем я задумалась, Ливия мягко коснулась моего плеча.
– Ты в порядке?
Я прогнала неприятное ощущение в животе и ответила подруге.
– В полном. Хочешь, сниму тебя с одним из тех жеманных спортсменов? – пошутила я, подняв камеру.
Ливия улыбнулась мне, словно знала что-то, чего не знала я, и с легкой улыбкой покачала головой.
Я не хотела быть предвзятой, когда дело касалось подобных мероприятий, но все усложняло мое воспитание, а если припомнить события, произошедшие в личной жизни, можно сказать, что я еще никогда не ошибалась в своих суждениях.
Мои родители были закоренелыми нонконформистами. Они познакомились во время службы в Амери-Корпусе[1] и посвятили жизнь работе на благо общества. Я росла, довольствуясь малым, с извечным напоминанием быть благодарной за все, что у нас было. И я была искренне благодарна. Меня буквально переполняла благодарность за то, что у меня есть родители, которые заботятся обо мне и наполняют наш дом любовью, за их бескорыстность и доброту.
И только в колледже, влюбившись в спортсмена из состоятельной семьи, я начала испытывать неприязнь к тем, кто жил лучше нас.
Я моргнула, решив сегодня не терзать себя мыслями о нем и о прошлом. Этот вечер был началом новой главы для меня, возможностью, из которой я извлеку выгоду.
Это мое первое мероприятие в качестве «Крошки Тампа-Бэй».
Несмотря на слащавое название, «Крошки Тампа-Бэй» были хорошо известны в городе своими аккаунтами в социальных сетях, а потом стали самым прослушиваемым подкастом в Бэй. Они освещали все: где делают покупки, где обедают и ночуют самые влиятельные жители города, брали у них интервью – будь то деятели из сферы политики, медицины, науки, истории, недвижимости или поп-культуры.