Глава 1. Неожиданное завещание
– Луиза, тебя директриса вызывает. – В учебный класс заглянула Марта, соседка по комнате, она была на год младше меня. – Неужели что-то успела натворить уже?
– Да вроде нет. Может, она по поводу дня рождения хочет поговорить? – предположила я, вставая.
Если вызывала директриса, то лучше было поторопиться, иначе можно нарваться на недовольство. А это означало что угодно – в наказание могли заставить целую неделю мыть полы по всему приюту или же отправить в карцер, расположенный в холодном колодце.
Тихо постучавшись и дождавшись разрешения, я приоткрыла дверь и робко вошла в кабинет, сразу опустив взгляд, – так нас учили в приюте.
– Луиза, солнышко, как я рада тебя видеть.
Услышав в голосе директрисы столь непривычную доброжелательность, я неверяще вскинула голову и тут же наткнулась на предупреждающий взгляд, обещающий мне неприятности, если я скажу хоть что-то не так.
– Господин Ноэль, вот та девушка, которая вам нужна.
– Спасибо, госпожа Грид, – услышала я мужской прокуренный голос и впервые обратила внимание на человека, сидящего на диване.
Диван стоял по левую сторону от меня, возле стены, и поэтому сразу заметить мужчину не было возможности. Только если вертеть головой. Но за это строго наказывали.
Мужчина сидел, вольготно закинув ногу на ногу, а в руках держал папку с бумагами. Худощавый, на вид лет сорок, в выглаженном костюме – такие в приюте появлялись редко, в основном при проверках свыше. Только вот обычно такие люди проходились по комнатам, получали деньги и довольные уезжали обратно. И никого не интересовала жизнь детей, которых все бросили.
И тем неожиданней был жест от господина Ноэля – тот постучал рукой по дивану, приглашая меня присесть рядом с ним. Я перевела взгляд на директрису, и та чуть заметно кивнула, разрешая сесть.
Я осторожно опустилась на самый краешек дивана, готовая вскочить в любой момент. Если вдруг начнёт приставать, то даже возможный гнев госпожи Грид меня не остановит – сбегу.
– Добрый день, Луиза. Меня зовут Адам Ноэль, я адвокат и здесь представляю интересы своего клиента, который пожелал остаться неназванным.
– Здравствуйте, господин Ноэль, – чуть запнувшись, я поздоровалась с ним, ещё больше теряясь в догадках.
– Как мне известно, сегодня вы стали совершеннолетней.
– Д-да.
Теперь мне стало страшно. Ведь и правда: сегодня, тридцать первого октября, мне исполнилось двадцать лет, а значит, моё время в приюте подошло к концу. Неужели он сейчас мне скажет, что я должна покинуть это место? И пусть здесь особо не церемонились с детьми, но у нас хоть была крыша над головой. А в зиму мне не выжить на улице. Слёзы тут же набежали на глаза, закрывая обзор.
– Хм, странная у вас реакция на праздник. Ну да ладно, утешение не входит в мои обязанности, – сухо донеслось от господина Ноэля, после чего, откашлявшись, он продолжил: – Итак, мой клиент, пожелавший остаться инкогнито, завещал вам дом с передачей всех прав ровно в день вашего совершеннолетия. Что я и выполняю. Будьте добры, ознакомиться с бумагами и поставить свою подпись вот здесь.
Мне подсунули бумажки, но из-за слёз я не могла толком прочитать, что же там было написано. Господин Ноэль стал нервно постукивать ногой, а от директрисы послышалось цыканье, которое и заставило меня схватить ручку и, не читая, поставить свою закорючку там, где указал адвокат. Документы у меня тут же забрали, а в руки передали другую бумажку.
– Отлично. Воля покойного выполнена. Подписанный экземпляр я забираю, второй отдаю вам. Там указан адрес вашего нового жилища, а ещё условия проживания.
– Условия?
– Да. Если коротко, то продать, подарить, обменять этот дом вы не можете. Удачи.
И пока я свыкалась с мыслью, что у меня теперь есть свой дом, мужчина попрощался с госпожой Грид и ушёл. Покашливание со стороны директрисы напомнило о том, что я всё ещё нахожусь у неё в кабинете, поэтому я тут же вскочила с дивана и встала напротив стола, за которым она всегда работала.
– Даже интересно, кто такой добрый оказался, – протянула госпожа Грид и, судя по звуку отодвигаемого стула, вставала из-за стола.
Рукавом форменного платья я быстро вытерла глаза, но взглядом продолжала сверлить пол. И молчала.
– Ну-ка. – У меня из рук выхватили бумагу. Тут я не выдержала и бросила осторожный взгляд на директрису. Она бегло пробежалась по тексту, после чего хмыкнула и швырнула её на пол. – В любом случае тебе двадцать и объедать нас ты больше не можешь. Поэтому к восьми вечера ты обязана собрать все свои вещи и освободить комнату. Поняла?
Как будто у меня был выбор. Если даже не сделаю, они просто вышвырнут меня с тем, что будет в руках.
– Ах, да, – наиграно спохватилась она, – вот, держи. Твоё пособие, чтобы устроиться в городе.
Ко мне перекочевал мешочек, бренчащий монетами. Все сироты знали, что от пособия, которое начислялось государством для обустройства, оставалось процентов сорок. Остальное делилось между всеми, через кого проходили деньги. Этих средств как раз хватало на то, чтобы снять комнату на месяц и не сдохнуть с голоду за это время. А дальше уже приходилось самим крутиться. Многие не справлялись и шли по кривой дорожке. Именно поэтому я не хотела уходить из приюта.
Но теперь у меня есть дом, а значит, я не пропаду. Найду работу, заведу хозяйство, и всё у меня будет хорошо.
– И чего застыла? Я не собираюсь с тобой возиться весь день.
Извинившись, я поспешила покинуть кабинет и скрыться в пока ещё своей комнате.
