– Какой ты?
– Что… что вы имеете ввиду?
– Какой ты? Что ты можешь о себе сказать?
Мне в лицо суют липкий поролоновый микрофон. Он время от времени слегка касается… Касается моих сухих губ. Он липкий от слюны сотни участников Конкурса, что говорили в него до меня. Я робею.
– Какой я?
– Что ты думаешь о самом себе?
Оператор пытается помочь ей со мной.
– Какой ты? Застенчивый наверно? Скажи что-нибудь…
Журналистка лет двадцати жует жвачку и не смотрит на меня. Ее атласная лента в волосах, словно ободок опоясывает густые волосы. Черная глянцевая жилетка. Большие цветные пластиковые браслеты на руках. Почти у локтя.
– Ну-у-у, так ты скажешь что-нибудь? Нам нужно хоть что-то отснять для эфира. Ты вообще собираешься стать героем или типа того? Ты писал мотивационное письмо? Что заставит тебя выиграть Конкурс и тому подобное?
Я разглядываю её густые черные волосы. Говорят, если смотреть непрерывно на нового человека в течение восьми секунд не отрываясь, то обязательно влюбишься.
Я хотел бы это проверить.
– Что? Я не знаю, что сказать.
Только вот никто не может смотреть сразу 8 секунд подряд. Так мы устроены.
Видимо это какой-то эволюционный защитный механизм не дающий нам влюбляться в кого попало.
Я пытаюсь придумать хоть что-то.
Что я должен сказать о себе?
Её брови обведены густо черным карандашом, и ей, похоже, наплевать на то, что она выглядит как девочка подросток собирающаяся на прогулку в торговый центр.
Я пытаюсь промычать хоть что-то, пока она равнодушно водит большим пальцем по экрану своего телефона.
–
И знаешь что?
Она протягивает мне замотанную в полиэтилен книгу или блокнот или черт знает что еще.
–
… Странный чувак с прошлого конкурса. Он просил отдать это самому чахлому на будущем конкурсе.
Я ощупываю пакет, пытаясь разобраться, что внутри. Тетрадь? Ежедневник? Свёрток пахнет полиэтиленом.
–
Давай, брякни еще что-нибудь растерянное.
Я просто молчу. Молчу перед камерой. Как в школе, когда ты первый день, когда ты новенький и тебя спросили что-то настолько сложное, что ты даже не понимаешь сути вопроса.
Лохматая голова оператора в здоровенных наушниках высовывается из-за камеры. Он бубнит не разжимая губ стискивающих зубочистку.
– И так сойдет. Застенчивость нравится публике. Пусть будет таким. Пойдем!
Она отвечает ему что-то среднее между "ага" и "пофиг" и меня наконец-то оставляют в покое.
«Конкурс» – величайшее событие современности. Лучшие вокалисты со всего мира. Они уже здесь, чтобы показать себя. Трус не окажется здесь даже случайно. Виной всему второй этап.
Нет серьёзно, все видеокамеры, все эфиры, три журналистских пресс центра, эфиры в прайм-тайм по всему миру. Сервера занимающие пол-поезда и курсирующие по миру, чтобы избежать возможности обрушения трансляций. Билеты в партер только для главных лиц планеты. Этот конкурс только для молодых. Только для тех, кто никому не известен. Только для тех, кто готов делать эту адскую работу бесплатно.
А пока все просто – неловкие интервью от тех, кто спустя месяц станет кумиром миллионов. Пустая ничего не значащая болтовня от тех, каждое слово которых уже очень скоро будет большими буквами печататься на обложках фантастическими тиражами.
Конкурс. Олимпиады в прошлом. Теперь весь мир смотрит «Конкурс», потому что это главное событие десятилетия. Всего-то надо исполнить песню. Так, чтобы весь мир стих в благоговейном восторге. Проигравший выбывает навсегда.
И ещё: Конкурс вот-вот начнется.
Знаете такой момент, когда мы все становимся братьями по несчастью. Братьями по событию, свидетелями которого становимся.
Вспомните полет Гагарина, вспомните высадку на Луну. Вспомните 11 сентября.
Человечеству нужна встряска, чтобы напомнить, что все они – один и тот же человек размноженный на 3Dпринтере природы.
Знаете это состояние в центре циклона?
Когда от тишины по коже пробегает волна.
Когда ветер останавливается и воздух словно сжимается под облаком величиной с Испанию. Оно не долгое.
Дальше – буря.
Глава 3 Великая Депрессия
Все что мне нужно сейчас – это просчитать их. Зрителей. Всех разом. Это гамбит. Я не так уж азартен. Просто всегда любил считать. Я смотрю по сторонам.
Вот и всё. Ничего сложного. Только просчитать поведение всех вокруг на ближайшие три часа.
Метеоролог чувств.
Мы с вами стоим за кулисами. Вы только посмотрите на это почти цирковое представление. Час до концерта и артисты кишат тут, как черви после дождя.
Все разные, но кое-что нас объединяет.
Мы все состаримся и умрем.
И это в лучшем случае.
Вы ведь в курсе, что шоу бизнес зародился в двадцатые годы двадцатого века в США?
Они толкают меня локтями. Их сотни. Здесь и сейчас. Сотни артистов, продюсеров, певиц, певичек, певцов, визажистов, модельеров, костюмеров. Они снуют из стороны в сторону в броуновском движении.
Срочно нужны были рабочие места… Трудоустроить тысячи людей, каждый из которых по-своему никчемен. Одна может только пришивать пуговицы, другой только делать прически, третья только гладить манишки.
Воздух вытесняется парами распыляемого из баллончиков лака. Ты чувствуешь, как лак оседает на гортани. Сковывает дыхание. Они словно пытаются сделать из себя восковых кукол. Остановить мгновение.
Тот, кого вы видите на сцене – никто без остальных. Пылинка, на которую работают сотни подмастерий. Вы видите только верхушку айсберга. Только лицо команды. Это лицо должно окупать все затраченные усилия. Вы платите не тому, чье имя на билете.
Высокие прически, ламинированные волосы, гель, косметическая глина, тоналка. Ваша кожа покрыта тонким слоем липкой субстанции.
Они так хотят победить. Каждый.
Я медленно провожу безразличным взглядом по сторонам. Я так сильно волнуюсь, что во мне уже нет сомнения, что я обречен.
Когда вы видите звезду, поверьте её сделали такой, её заставили быть идеальной. И когда камера смотрит на неё – еще два десятка людей стоят вокруг со сжатыми кулаками, чтобы эта дурёха как бы чего не испортила.
Шоу-бизнес – порождение великой депрессии. Удары цимбал – имитация звона монет. Яркие огни – замена блеска золота.
Что мы имеем на данный момент? Дюжина профессионалов мирового класса разбавленные в сотне шарлатанов способных запудрить мозги любому зрителю. И я,– один против всех. И мне нужно их просчитать.
Вы когда-нибудь наблюдали за птичьей стаей, болтающейся в небе? За сотней орущих во все горло маленьких черных точек. Наблюдали за ними в попытке предсказать следующее движение этого гигантского живого клубка? Он кружится в воздухе, распадается на части и воссоединяется вновь. Думаю, нужно родиться акулой, чтобы уметь просчитывать поведение косяка трески.
Я говорю о зрителях. Тех для кого всё это. О вас.
