Таробан, 14-й год нового правления, 3517 год от образования Ордена Защитника, как-то по весне.
«Есть только один эффективный способ лишить мага его силы. Убить мага». (Из записей бесед магистра Орены Румигэн с учениками)
В кабинете мастера канцелярии пахло бумагой, чернилами и пылью – знакомым Денету с детства набором. Но сам запах был другой. Книги в магазине отца хранили в себе тайны, знания и истории, а бумаги мастера Димиса – отчёты и скуку. Будь у молодого человека выбор, он отправился бы служить куда угодно, хоть на кухню, только подальше от бесконечных стопок бессмысленной писанины, грозивших похоронить под собой любого, кто имел неосторожность приблизиться. Впрочем, начальник канцелярии и сам был готов освободить юношу от службы у себя:
– Боюсь, что у меня нет для тебя места, Дене'т, – мастер произнёс его имя на южный манер, и юноша поморщился. – Передай мои искренние извинения дяде.
– Что ж, благодарю вас, Мастер, – Денет поднялся с кресла и повернулся к двери.
– Однако… Я могу предложить твои услуги другому мастеру.
– Прошу вас, не нужно трудов. И я, и дядя признательны вам…
– Не уверен, что ты задержишься у него, – Димис как будто и не слышал юношу, скорее рассуждая вслух, чем продолжая разговор. – У него никто не задерживается. Быть может, потому что его требования высоки… Выше, чем, наверное, у большинства из нас.
Денет замер. Может, он и не был завидным мечником, но его образованность и знание языков открывали ему дорогу в жизнь. В этом мнении его укрепил дядя. Да и сам юноша знал, что некоторые состоятельные местные купцы были готовы принять его к себе на службу. И если бы не упорство дядюшки, Денет давно бы ушел к кому-нибудь из них. Но тот хотел видеть юношу на службе у одного из мастеров, и был непреклонен. Так что же это за мастер, если подготовки юноши ему может быть недостаточно?
– Вы окажете мне честь, предложив вашему коллеге мою кандидатуру, – молодой человек старательно подбирал слова.
– Приходи завтра ближе к обеденному времени. И будь готов к отказу.
Жизнь у дяди давно была юноше в тягость. Именно ему, а не кузенам доставалась самая неприятная работа. Да и максимум, на что он мог рассчитывать, невзирая на все старания и умения, это тёплая кровать и кусок хлеба. Хотя Денет был благодарен дяде, особенно за образование, верил, что способен на большее. И когда на семейном совете юноше предложили поступить на службу к одному из мастеров, Денет согласился не раздумывая.
Тем не менее юноша понимал, что каким бы талантливым и способным он ни был, служить в Цитадели – мечта многих талантливых и способных молодых людей. Принадлежность к мастерам значила для добрых жителей Таробана, да и всей страны, едва ли не больше, чем принадлежность к правящей Семье. Ведь в ряды последней попадали не столько по умениям, сколько по крови и браку, а стать мастером мог практически любой, кто бы проявил достаточно умения, старания, знаний, хитрости и много ещё того, о чём никогда не скажут на первой встрече.
***
Вечер медленно накатывал на город. Небо темнело, обещая вскоре осветиться россыпью звезд, но холодный ветер с моря заставлял поднять воротник и закутаться в плащ. С юга медленно надвигалась серая пелена туч.
К переменчивой погоде Денет привык не сразу, но со временем научился понимать, когда невзирая на яркое солнце стоит прихватить теплой одежды, а когда – недолго подождать, пока и дождь, и унылые низкие тучи не уйдут досаждать другим городам на побережье. А освоившись – он полюбил и сам город, как, пожалуй, может полюбить его лишь приезжий. Большинство рожденных в Таробане и окрестностях были слишком заняты повседневными заботами, чтобы позволить себе выбраться из рутины и увидеть то, что вдохновляло художников и поэтов во все времена.
В шумном и многолюдном городе Денет отыскал места, куда не доставала суета, и пропадал в них в те моменты, когда хотел выскользнуть из привычного распорядка, вернуть себе ясность сознания, да и просто отдохнуть, обняв толстую книгу, которую так и не открывал. И одно из таких мест было на правом берегу возле небольшого рынка, на крыше дома, принадлежавшего когда-то зажиточному банкиру. Во всяком случае так говорили, но вряд ли кто-то помнил этого банкира или его семью, сбежавших из города добрый десяток лет назад.
Никто не мешал юноше раз за разом пробираться по пыльной и местами обвалившейся лестнице на крышу, откуда открывался отличный вид на море. Едва различимые очертания кораблей будили воспоминания об историях южных островов, диких и чуждых северянам. Быть может, потому Денет с таким рвением учил языки, в надежде однажды услышать эти истории из уст тех, кто родился не в болотистом Эмери, а под палящим солнцем.
Тучи уже спрятали горизонт, стерли тонкую грань между небом и водой, и продолжали наступление на город. Денет знал, что этой ночью будет слышать стук капель по покатой крыше дома, голос ветра, проникающего сквозь малейшие щели в стенах. Они сотрут ощущение дня вчерашнего, открывая простор для чего-то нового и без сомнения интригующего.
***
По деревянным ступеням к пристани медленно спускался мужчина. Стражники, отгонявшие немногочисленных зевак, молча расступились перед ним. Незнающие могли бы принять его за рядового служащего. Его не выдавала и одежда: потёртая кожаная куртка с поднятым воротом и нашивками с гербом правящей семьи Патрис. Впрочем, всех мастеров в Таробане и так знали в лицо.
Под ногами скрипнули доски, и мужчина остановился. Где-то за городом уже успело подняться солнце. Его обманчивые лучи освещали башни крепости на восточном берегу, но старые пристани оно высушит нескоро. Сюда добирались лишь промозглые ветра с залива, да немногочисленные любители прогулок на лодках.
Возле одной из них было не по-утреннему многолюдно. Служащие кружили у края пристани, изредка бросая друг другу короткие фразы. Невысокий пожилой господин сразу заметил гостя и направился к нему:
– Мастер Нейтель, очень рад, что вы прибыли так быстро. Если это тот, о ком я думаю, нам предстоит интересное время, – мужчина поднял руку, приветствуя пришедшего и кивнул, увидев ответный жест.
– Сэр Теннер, что помешает вам узнать племянника главы семьи? – мужчины подошли к краю пристани, и мастер стянул с рук перчатки. – А, да, теперь вижу.
Его собеседник лишь громко выдохнул. Комментарии были излишни. Тело, мерно покачивающееся в своем импровизированном гробу, было в дорогих одеждах, какие любил Дешон Патрис. Оно соответствовало росту и телосложению юнца, но он был это или нет – ожоги на лице не позволяли судить однозначно.
Мастер склонился над лодкой и несколько минут молча осматривал жуткую картину. О том, что Дешон пропал, знали уже не первый день, но молодой человек славился непредсказуемостью, и его не искал никто.
